Авдюкевич А.
Из страны вечных льдов повеяло холодом, сковало землю, тонким прозрачным стеклом подернуло водоемы. Серое, свинцовое небо приблизилось к земле, дохнуло снежной пылью и покрыло землю первой порошей. Лес оделся в белый наряд, потерял эхо, превратил дали из синих в фиолетовые и заснул. Водоемы оделись пуховым снежным покрывалом, и только по берегам их зеленый камыш да гроздья красных ягод шиповника еще напоминают о прошедших летних днях.
В эту ночь вылинявший добела заяц не вышел на жировку и пролежал голодным долгую зимнюю темень, боясь отпечатать свой след-малик на молодой бархатной пороше. А вот огненно-красная лисица в серое зимнее утро долго мышковала в поле, поражая грациозностью своих движений, тонкостью слуха и чутья, да краснобровые косачи на рассвете рассыпались по березняку, черными кляксами вырисовываясь на фоне редкого мелколесья. В тишине уснувшего леса неожиданно прозвучала тихая мелодия трубочек-свирелей. Посмотрите в сторону этих нежных звуков. Перед вами в ольшанике вдруг расцветут красные розы с темно-синими шапочками. Это красногрудые задумчивые снегири прилетели к нам с севера — украшать обедневшую фауну пернатых. Но вот, будоража лесную тишину альтами, валторнами и басами, сливаясь в минорные и мажорные тона, вынеслась на поляну стая гончих, преследуя далеко впереди мелькающего белым комом зайца.
Чарующая охотничье сердце музыка гона стала быстро убывать, теряться в силе, и, кажется, вот-вот она растворится в наступившем лесном безмолвии. Но потерянная нить звуков вновь начала нарастать, переливаться в мощный гомон, с тем, чтобы опять ослабеть и перейти в далекие рыдающие стоны.
Далеко и глухо ударил выстрел. Смолкли голоса гончих. В наступившей тишине разлились серебряные звуки охотничьего рога. Быстро угасает короткий зимний день. Начало света от начала тьмы разделяет всего несколько часов. Уже низко нависло фиолетовое небо, серой пеленой затянулись дали, и в них зажегся яркий светлячок человеческого жилья.
