Бакурский С.
Поздний прилет
Погода вдруг резко изменилась: северный, холодный ветер погнал свинцовые тучи, из них то и дело сыпался дождь; по реке бежали белые барашки; с деревьев осыпались последние листья.
Теплоход, убегая в засоренные ненастьем волжские дали, порой тревожно гудел.
Печально смотрели мглистые пойменные луга: стога осели и потемнели, покосились плетни и прясла.
Осиротели и озера; их зеркальная поверхность потускнела и отливала желтизной; поникли камыши. Только стаи ворон далеко над лугами разносили гортанные крики.
Вдруг я услышал далекий гусиный гогот; он приближался, становился громче и громче. Стая, справляясь с холодным боковым ветром, спешила к югу и там, в сумраке ненастья, как бы растаяла.
Я долго стоял на берегу — хотел еще раз уловить прощальные гусиные звуки, но их уже не было слышно. Только по реке шумел и метался ветер, да в лицо мне хлестал холодный осенний дождь.
Дрозд
Гаснет закат. Солнце опустилось над темнеющим лесом; старые сосны в красноватом свете лучей застыли в вечернем покое; молодой и чистый березняк, одетый в молодую листву, разливал в лучах заката нежную зелень; разбросанные кое-где высокие березы казались безжизненными и неподвижными; от земли поднимался пар.
В бору робко прокуковала кукушка и тут же смолкла. Отзвенела зорянка в кустах. Только где-то совсем рядом тенькал зяблик, да время от времени доносилась короткая песнь овсянки.
Солнце скрылось за хвойной грядой леса, на макушках деревьев погасли последние лучи.
Постепенно смолкли дневные голоса и все затихло. Лес стал таинственно-молчаливым. Только на вершине ели одиноко чернел дрозд. Он просвистел, словно свирель, смолк... и опять прокатились его глухие посвисты; вот он притих — и снова запел.
И я долго и радостно слушал его в легкой сумеречной тишине весеннего леса.
Милая пора
Сентябрьское раннее утро. Тихо-тихо; полная луна, оставив следы серебристого света, повисла над садами деревни; деревья, облитые тенью, тихо шелестят неопавшими листьями; на небе еще мерцают звезды; свежий ветерок набежит волной, всколыхнет пряный запах укропа и спелых яблок в садах и смолкнет; пожелтевшие листья осыпаются с деревьев, создают своим шелестом несмолкаемый шепот ночи; все окутано мраком и в предутренней тишине спит в желанном покое.
Но вот луна скрылась; край неба заалел; в березах проснулись и забормотали галки; на соседнем дворе захлопал крыльями петух. Над избами прямо вверх заструился дым, а из-за дальних вершин темного бора показалось большое багровое солнце.
Пробираясь через сады и огороды, я вышел за деревню межой, через вспаханные поля направился в ближайший лес.
Вокруг бархатным ковром зеленели озимые колхозные поля, в утреннем воздухе пахло влажною землей и вялой полынью.
Высоко в небе слышалось курлыканье журавлей.
На холме, одетый как бы в прозрачный золотистый туман, зубчатой стеной пестрел лес. Хорошо осенью в лесу: дни в эту пору стоят обычно тихие, с ясным небом и с нежарким солнцем. Желтые березовые листья то и дело срываются, повисают в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо ложатся на землю; осины с бледно-лиловыми стволами, иссиня-красными трепещущимися листьями далеко выделяются на фоне леса; над густыми кустами пожелтевшего орешника высится меднолистная дубрава, а над головой, чуть покачивая шапками, гордо стоят на мшистых холмах могучие сосны. Прохладный воздух насыщен запахом грибов, увядшей травы, древесного перегноя.
Влажная черная тропа, местами покрытая изумрудным мхом или украшенная узорами разноцветных листьев, привела меня к грибным местам.
Передо мной — неширокая лесная речка, непроходимыми зарослями нависли над руслом плакучие ивы. За рекой — заброшенные торфяные карьеры; спокойная водяная гладь лесных водоемов ярко блестела под лучами сентябрьского солнца, непролазной стеной казались издали пожелтевшие камыши, а далеко впереди, бороздя небесную лазурь, носились стаи диких уток, готовясь к отлету на юг.
Весь день — тишина и безмятежный покой, и весь день бродил я в лесу, любуясь разноцветными древесными листьями, дыша той особой свежестью и прохладой, какая бывает только в эту милую пору.
