портал охотничьего, спортивного и экстерьерного собаководства

СЕТТЕР - преданность, красота, стиль

  
  
  

АНГЛИЙСКИЙ СЕТТЕР

Порода формировалась в первой половине XIX столетия путем слияния различных по типу семей пегих и крапчатых сеттеров, разводившихся в Англии отдельными заводчиками. В России английские сеттеры появились в 70-х годах XIX столетия, главным образом из Англии. 

подробнее >>

ИРЛАНДСКИЙ СЕТТЕР

Ирландский сеттер был выведен в Ирландии как рабочая собака для охоты на дичь. Эта порода происходит от Ирландского Красно-Белого Сеттера и от неизвестной собаки сплошного красного окраса. В XVIII веке этот тип собак был легко узнаваем.

подробнее >>

ГОРДОН

Это самый тяжелый среди сеттеров,
хорошо известный с 1860-х годов, но
обязанный популярностью четвертому
герцогу Гордону, разводившему черно-
подпалых сеттеров в своем замке в 20-х 
годах XVIII столетия.

подробнее >>

Из моих жизненных встреч. Флегонт Арсеньевич Арсеньев

Шляпин Вениамин Петрович

В книге Веселовских «Вологжане-краеведы» (Вологда, 1923 г.) происхождение Ф.А.Арсеньева определено: «из крестьян Ярославской губернии». Это не совсем точно. Родился Ф.А. в то время, когда в России царило крепостное право, когда помещики обращали своих крепостных девок в наложниц. Ф.А. и был (по тогдашней терминологии) незаконнорожденный сын небогатого помещика. По существовавшим тогда порядкам, крестный отец — какой-то Арсений, стал как бы его родным отцом. По нему и стал величаться Арсеньевичем да и фамилию получил Арсеньев. Действительный же отец его был не Арсений и не Арсеньев. По матери Ф.А. записан происхождением «из крестьян Ярославской губернии». У отца Флегонта Арсеньевича не один был такой сын, но только один он после рождения был оставлен в доме родителя и рос как барчонок, ему одному действительный отец дал и образование. Про последнее у Веселовских говорится — «не закончив курс Ярославского демидовского лицея, был учителем в Вологодской губернии». Опять неточность, требующая пояснения. Ярославский демидовский лицей известен как высшее юридическое учебное заведение. В высшем учебном заведении Арсеньев не учился. В учебные годы Арсеньева при Ярославском лицее были гимназические классы, так что лицей в то время состоял из среднего заведения (гимназические классы) и высшего — юридические курсы. Арсеньев учился в гимназических классах и их-то не кончил.

Служебную свою деятельность начал он с учительской должности, именно был учителем русского языка в Усть-Сысольском уездном училище. Чтоб стать таким учителем, нужно было для лиц, не получивших соответствующего педагогического образования, сдать особенный, полагавшийся для этого экзамен. Очевидно, Арсеньев к такому экзамену подготовился и сдал его. В рассказе «Переселенцы» Арсеньев описывает первое свое путешествие в Усть-Сысольск на должность «в глушь, в затолошь, в леса, в трущобу, на стоячую воду». Про себя пишет: «Переселение это я совершал по воле различных враждебных обстоятельств, преследующих меня в жизни с удивительным упорством. Неудачи били меня жестоко с младенчества, с семейного положения, включительно с воспитанием, лицейской жизнью и наконец с служебным поприщем. В самую лучшую пору моей молодости выпал мне жребий ехать на житье в глушь». Но напрасно Арсеньев жалуется на свою печальную участь. Если проследить жизнь его с самого первого этого его путешествия и до конца жизненного поприща, то окажется, что в жизни везло ему, как редкому другому, и что жизнь его сопровождалась всегдашними успехами. Взять хотя бы это его первое путешествие. Ехал он, оказывается, в дорожном собственном возке довольно солидных размеров, обшитом циновками, и что его с трудом вытягивали четыре тощих клячи. Очевидное дело, возок этот был достаточно нагружен всем необходимым для путешественника. Кроме того, ехал с ним Абрам в качестве прислуги. Для скромного положения учителя уездного училища обстановка, в какой находился тогда Арсеньев, была, конечно, самая завидная: собственный возок, собственный человек-прислуга (ведь это было до освобождения крестьян из крепостной зависимости, и Абрам был крепостным отца Арсеньева) и полное дорожное снабжение. Что еще нужно, чего не хватало?! Арсеньев, по его словам, «был охотник, самый страстный, охотник с ранних лет, с детства... Абрам был такой же пылкий охотник», и ехали они оба в страну, где было «широкое поприще для охотничьей деятельности». Значит, горевать было не о чем. Еще было счастливое для Арсеньева качество слуги его Абрама. Был он замечательный рассказчик, такой, что списывай рассказ его из слова в слово и посылай прямо в печать. Этой стороной своей деятельности он и помогал Арсеньеву. Абрам припоминал, как бывало они вместе с Арсеньевым писали об охоте. Грамотный Флегонт Арсеньевич сидит за столом и пишет, а неграмотный Абрам стоит у косяка двери и рассказывает. Так, говорит, и писали мы охотничьи рассказы. Но ведь благодаря охотничьим рассказам Арсеньев и выдвинулся в своей служебной деятельности.

С детских лет Абрам был вместе с Фл. Арсеньевичем, хотя жили они и не вместе. Флегонт Арсеньевич жил в барском доме, а Абрам в крестьянской избе и Абрам приходил играть с барчуком. «Добрый был Флегонт-то Арсеньевич, — говорил Абрам. — Я был старше и сильнее его; бывало, поколочу его, а он никогда и не пожалуется. А если бы пожаловался, то крепко бы меня выпороли тогда».

До смерти Арсеньева Абрам служил ему. Когда, в свое время, Абрам женился, то жена его, Домна, стала у Арсеньевых поварихой, так вместе они и служили Арсеньевым.

Было Арсеньеву около 24 лет, когда поселился он в Усть-Сысольске, где и служил по 1861 год включительно. Здесь он выделился писанием охотничьих рассказов. Благодаря этим рассказам и переведен был он в губернский город Вологду, на такую же должность учителя русского языка в уездное училище. Как литератор сразу же здесь был избран он в действительные члены Вологодского статистического комитета. В «Памятной книжке» на 1862—63 гг. он уже значится учителем Вологодского уездного училища и членом статистического комитета. В 1864 г. он значится еще учителем географии в женской гимназии, а в 1865—66 гг. в той же гимназии учителем русского языка. По «Памятной книжке» на 1867—68 гг. он значится: статистического комитета член-секретарь, уездного училища учитель русского языка и женской гимназии учитель русского языка и географии. Кроме того, ему еще принадлежала публичная библиотека в г. Вологде. Открыта эта библиотека в 1863 г. и именно Ф.А. Арсеньевым. В неофициальной части Вологодских губернских ведомостей за 1863 и 1866 гг. был напечатан каталог книг этой библиотеки. Это в Вологде была самая первая и самая большая публичная библиотека, очень долгое время удовлетворявшая потребности вологжан. Спустя несколько лет после Арсеньевской библиотеки была открыта так называемая «общедоступная библиотека» с значительно меньшим количеством книг и с меньшей платой за их пользование.

Жалуется Арсеньев на неудачи свои «с младенчества», имея в виду, конечно, свое происхождение. Так как высшим классом общества в то время было дворянство, то, конечно, все стремления его и были направлены на то, чтобы войти в дворянскую среду. И в этом отношении у него были последовательные удачи. Вскоре по переводе своем в Вологду Арсеньев женился на молодой бездетной вдове Пироговой, дворянке-помещице, и таким образом через жену вошел в круг помещиков-дворян и стал хозяином поместья. Ближайший родственник жены Арсеньева кандидат университета Василий Геннадьевич Пирогов был секретарем Вологодского губернского статистического комитета. В 1866 году Пирогов перешел на службу в другую губернию и устроил вместо себя секретарем Вологодского статистического комитета Арсеньева. Опять удача. Пирогова жила не особенно долго. После нее Арсеньев женился на другой вдове дворянке-помещице Бердяевой; в распоряжении его оказалось новое поместье. У Бердяевой были два сына школьного возраста. Они записаны были в военную гимназию. Старший окончил гимназию, а затем окончил Академию генерального штаба и дослужился до положения полного генерала (генерал от инфантерии), младший хотя гимназии и не окончил, но также дослужился до больших военных чинов. Иметь таких пасынков опять-таки было не худо. Бердяева померла, и после нее Ф.А. женился на дворянке-девице Сахновской, с которой и жил до своей смерти, значит все время пребывая в дворянской среде.

Как сельский хозяин Ф.А. не зевал вводить в свое хозяйство улучшения. В семидесятых годах XIX в. развивалось в Вологодском и Грязовецком уездах молочное дело: строились заводы сыроваренные и сливочного масла. Ф.А. был одним из первых устроителей таких заводов в данной местности. Из 73 таких заводов, существовавших в этих двух уездах в 1880 году, 3 были устроены в 1873 г. (в том числе и завод Арсеньева), 11 до 1873 г. и 59 после 1873 г. Но Арсеньевым еще в 1870 году в Пошехонском уезде, на Водоге, в имении первой жены, устроен был завод для сырного и сливочно-масляного дела, так что по развитию этого дела он стоит в числе первых предпринимателей.

В 1879 г. Ф.А. через статистический комитет, по выработанной им программе, собрал сведения и написал статью «Молочное дело в Вологодской губернии», которую и поместил в 1 томе «Вологодского сборника», а в «Вологодском календаре» на 1881 год напечатал сведения о молочно-заводской производительности в Вологодской губернии за 1879 год. Из данной статьи ясна инициатива, проявленная Ф.А. в этом деле.

Служба у Ф.А. протекала весьма удачно и счастливо. Особенно благоволил ему вологодский губернатор Хоминский и затем директор центрального комитета Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский[1] был хорошего мнения о Ф.А. и ему покровительствовал. Единственный неприятный служебный случай произошел после ухода со службы губернатора Хоминского, при водворении нового губернатора Михаила Петровича Дарагана. Этот, весьма молодой и решительный губернатор, ознаменовал свое вступление неожиданными распоряжениями. Так, при ознакомлении со служащими губернаторской канцелярии, на рекомендацию правителя канцелярии лучшего писца как «незаменимого», Дараган сказал: «А мы попробуем заменить» и в списке служащих канцелярии против фамилии этого писца написал «уходите». И пришлось лучшему, незаменимому писцу оставить службу в канцелярии губернатора, где он прослужил уже полтора десятка лет, и искать работу в другой канцелярии. К этому-то губернатору Арсеньев при первом представлении явился, так сказать, попросту, в таком виде, в каком он привык являться к прежнему губернатору. Все чиновничество собралось в приемной губернатора одетое в мундиры и форменные сюртуки, один Арсеньев явился в штатском платье. Кстати сказать, у него форменного и сшито не было. Представляясь губернатору, Арсеньев сказал: «Секретарь губернского статистического комитета». «Не вижу секретаря комитета» — сказал Дараган и тут же велел ему подать прошение в отставку.

Делать нечего. Арсеньев подал в отставку. Дараган его уволил и определил вместо него молодого адвоката с высшим юридическим образованием. Арсеньев уже давно прекратил свою педагогическую деятельность и состоял в это время только секретарем комитета. Как ставший свободным от занятий, уехал он к себе в поместье заниматься сельским хозяйством. Однако о невольной своей отставке сообщил он Петру Петровичу Семенову-Тянь-Шанскому, прося у него защиты.

Вскоре после этого инцидента Дараган, по делам службы, поехал в Питер и здесь должен был явиться к директору центрального статистического комитета. «Как же вы лучшего у меня секретаря уволили в отставку?» — таким вопросом встретил Дарагана директор центрального комитета. И пришлось Дарагану дать обещание вернуть Арсеньева на службу. Возвратился Дараган в Вологду и послал нарочного в усадьбу Арсеньева, приглашая его к себе явиться. Арсеньева Дараган снова определил секретарем комитета, а адвоката от секретарства уволил. Арсеньев сшил себе форменный сюртук и только уже в нем стал являться к губернатору с докладом.

Кроме этого случая, еще раз Семенов-Тянь-Шанский оказал свое покровительство Арсеньеву. С 1882 года введены были в Вологодской губернии чиновники по крестьянским делам. По окладу содержания и положению среди чиновников новая должность оказалась завидною, и Арсеньев решил проситься в эти чиновники в Усть-Сысольский уезд. И обратился он с просьбой ходатайства к Петру Петровичу, поясняя ему, что по прежней своей довольно продолжительной службе в г. Усть-Сысольске он освоился с зырянским языком и вообще знает быт зырян и потому может быть полезным на этой вновь открываемой должности в зырянском крае. Петр Петрович оказал свою протекцию, и Ф.А. был определен на эту должность.

За свою служебную деятельность Ф.А. щедро был награжден орденами. На последней должности получил он чин статского советника и орден Владимира VI степени, дававший в то время права потомственного дворянства, так что достиг он высшего благополучия, к которому стремился и о котором мечтал во всю свою жизнь.

Мы отметили, что первое путешествие на службу в Усть-Сысольск у Ф.А. обставлено было несомненными удобствами. Интересно, как он обставил второе свое путешествие в тот же город. В 1882 году сообщение с Усть-Сысольском из Вологды удобно совершалось на пароходах. Но Ф.А. не пожелал воспользоваться этим обычным способом сообщения, а приобрел большую лодку, устроил в ней две крытых каюты; одну большую для себя с семейством и другую поменьше под кухню с плитой для Абрама с Домной. Нагрузил лодку имуществом, которое взял с собою в Усть-Сысольск, и отправился вниз по течению, имея в виду проплыть реки Вологду, Сухону, Малую Двину на веслах, а вверх по Вычегде до Усть-Сысольска подниматься конной тягой. Так он и отправился из Вологды, причем Абрам поместился на корме как кормчий, а два работника сели на весла. Дело было среди лета и плыл Арсеньев не торопясь, высаживаясь местами для сбора грибов, ягод, вообще постарался устроить путешествие в свое удовольствие. Поверстный срок полагался 30 верст в сутки; от Вологды до Усть-Сысольска 877 верст и в дороге можно было пробыть не более 30 суток. Не доезжая 90 верст до Усть-Сысольска, истёк поверстный срок, и потому Арсеньеву не пришлось в лодке доехать до места назначения, а вынужден он был с семьей пересесть на коней и добираться до Усть-Сысольска обычным путем, лодку же с багажом оставить на попечение Абрама, который и доставил ее в Усть-Сысольск, спустя довольно времени.

Фл. Арсеньевич был очень плодовитый писатель. Веселовские приводят 48 номеров опубликованных разных трудов его. Начал свою литературную деятельность Ф.А. охотничьими рассказами, которые печатал в разных журналах и газетах, а именно: «Журнале охоты», «Журнале охоты и коннозаводства», «Журнале Московского общества охоты», «Время», «Вологодские губ. ведомости», «Ремесленная газета» и др. В 1885 г. охотничьи рассказы Арсеньева Н.Макшеевым были изданы отдельной книгой.

Про охотников вообще составилось такое представление, что в своих рассказах об охоте они, согласно русской пословице «не красно поле безо ржи, а речь безо лжи», безудержно пускают в ход свою фантазию. И в рассказах Ф.А. часто встречаются преувеличения и видна работа фантазии: «Случалось выуживать с утра и до полудня по 500 штук крупных рыбок, лещи до 13 ф., язи до 19 ф., окуни около 5 ф.», «науживали по шести пудов в день и даже более на одну удочку», «одним выстрелом уложат зараз трех дупелей, двух-трех штук селезней, курохтанов за выстрел легко положит штук десять». Рассказывая, как зыряне на рыбной ловле закусывают сырой рыбой, пишет: «Неприятно видеть, как живая рыбешка бьется и корчится в зубах зырянина». Между тем, зырянин, прежде чем есть, всегда откусит у рыбешки голову, выдавит кишки, так что живой-то на его зубах она никогда и не бывает. Несмотря на преувеличения, охотничьи рассказы Арсеньева читаются легко и интересны. Сам старик Аксаков похвалил их, дал лестный отзыв, чем Ф.А. и гордился.

Когда Ф.А. стал секретарем комитета, у него явился даровой переписчик набело всех его вновь появляющихся творений, — это был писец комитета Иван Иванович Беляев. При плодовитости Арсеньева иметь дарового писца было для него большое удобство. Иван Иванович так привык к писаниям Арсеньева, что, случалось, сам Арсеньев не мог прочитать своей рукописи и обращался к писцу: «Посмотрите, Иван Иванович, что я тут написал», и Иван Иванович, бывало, прочитает написанное Арсеньевым, а тот подтвердит: «Верно, Иван Иванович, это я и написал». Кроме того, у Арсеньева постоянные были вставки из разных печатных источников, причем он помечал только «от сих» и «до сих», и Иван Иванович не перепутает и не пропустит ни одной. Ф.А. не имел обыкновения указывать на источники, откуда и что им взято, однако заимствования эти обнаруживались, и про него было отмечено, что Арсеньев «любит охотиться по чужим изданиям», а некоторые острословы прибавляли к этому еще и «временами пороть дичь». Особенно усердно заимствовал Ф.А. из книги «Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. II. Часть 3. Вологодская губерния. СПб, 1850», в которой пестрят отметки «от сих» и «до сих».

В конце 1879 г. в Вологде возбудился вопрос о посещениях Вологды Петром Великим, и Ф.А. пишет статью «Петр Великий в Вологде и на Севере России», которую и помещает в «Вологодских губ. ведомостях» за 1879 г. №№ 97 и 100 и за 1880 г. №№ 5 и 6, и кроме того, статья эта издается отдельной брошюрой. Статья эта есть буквальная перепечатка помещенной в «Памятной книжке Вологодской губернии на 1860 год» статьи Н.И.Суворова «О посещениях г. Вологды Петром Великим». У Арсеньева на эту статью нет никакого указания, никакой ссылки. Так как между 1860 и 1880 гг. прошло 20 лет и «Памятная книжка на 1860 год» была библиографической редкостью, то присвоение Арсеньевым этой статьи прошло незамеченным.

В 1880 г. в «Вологодских губ. ведомостях» и во 2 томе «Вологодского сборника» напечатана статья «Движение населения Вологодской губернии за десятилетний период (с 1867 по 1877 г.)» и под ней подпись: член секретарь Ф.Арсеньев. Выходит, как будто статья составлена Арсеньевым, так она и принимается Веселовскими да и всеми другими. На самом деле статья эта принадлежит политическому ссыльному Поливанову — студенту университета, изучавшему статистику. Во время писания статьи Поливанов был в Вологде в качестве поднадзорного политического ссыльного. По указанию В.Фигнер, Петр Сергеевич Поливанов — народоволец, шлиссельбуржец, осужден в 1882 г. по делу Новицкого. Нуждаясь в деньгах, Поливанов обратился в Вологодский статистический комитет за работой. Комитет и подрядил его за 50 руб. изготовить эту работу, предоставив в его распоряжение, на время работы, ведомости по движению населения за 10 лет. Поливанов работу исполнил, Арсеньеву работа очень понравилась, уплатил он за нее из суммы комитета 50 руб., а так как, мол, работа без подписи не должна быть, а политический ссыльный подписаться под ней не может, то Арсеньев и подписался под ней, как член секретарь комитета, т.е. как будто так же, как он подписывался вообще под бумагами, составляемыми канцелярией комитета. Это тогдашнее его оправдание подписи. В результате получилось, что Арсеньев присвоил себе статью, в которой нет ни одной его строчки. Я в это время состоял писцом статистического комитета, почему вся эта история мне хорошо известна.

В 1889 году издана книга «Ульяновский монастырь у зырян. Троицко-Стефановская новообщежительная обитель. Описание составил по поручению иноков Ульяновской обители Ф.А.Арсеньев». Книга очень хорошая. Подписать под такой книгой свою фамилию это большая удача, какая и выпала на долю Ф.А. Главное содержание книги: повествование монаха Арсения об устроении Ульяновской обители (стр. 28—115). Это третья глава книги, в которой подробно рассказано и на примере Ульяновского монастыря показано, как, бывало, устроялись на Руси иноческие обители. Глава эта целиком принадлежит монаху Арсению. Главы вторая (история Ульяновской обители) и четвёртая (приложения) списаны: а) из описания Спасской Ульяновской пустыни на реке Вычегде Вологодской губернии Усть-Сысольского уезда, составленного в 1853 г. членом сотрудником Императорского русского археологического общества Ст. Егор. Мельниковым, б) Воззвания настоятеля Троицко-Стефано-Ульяновского монастыря священноархимандрита Матфия, в) листочка «Из Соловецкого монастыря Троицко-Стефано-Ульяновский новый общежительный монастырь у зырян».

Из всех этих трех источников, без указания на них, взятое списано обычным у Ф.А. способом — отметками «от сих» и «до сих». Лично Арсеньеву тут ничего не принадлежит, кроме указанных отметок. Остается первая глава «История зырянского народа» (стр. 1—12). Это компиляция из печатных источников. Так что во всей этой книге собственно Флегонту Арсеньевичу принадлежит только подпись его на обертке книги, а остальное все не его.

Несмотря на указанные недочеты, с именем Ф.А. связано много рассказов интересных, книг ценных и работ полезных. Не было бы его, не было бы многого из того, что им подписано. И за то можно сказать ему спасибо.

Флегонт Арсеньевич был хозяйственный человек. Переселившись в Усть-Сысольск, он приобрел здесь, вблизи центра города, красиво расположенный участок земли и построил на нем два деревянных дома; один, довольно вместительный, с мезонином — для своей семьи и другой, двухэтажный, для сдачи под постой. В этом втором доме, за время владения им Арсеньевых, помещалась почтовая контора. В первом доме отведено было надлежащее помещение для канцелярии чиновника, кроме того, при нем возведены были хозяйственные постройки лучшего устройства, чем какие воздвигались зырянами.

 Имел Ф.А. от жены своей, бывшей Бердяевой, кроме двух пасынков, еще дочь Ольгу и от жены, урожденной Сахновской, дочь Марию и сыновей Андрея и Владимира[2].

 Помер Ф.А. в 1889 г. в шестидесятилетнем возрасте[3] и погребен в Усть-Сысольске на Кирульском кладбище[4].

Сноски

  • [1] Семенов-Тян-Шанский Петр Петрович (1827—1914) — географ, статистик, с 1873 г. возглавлял Русское географическое общество.
  • [2] Владимир Флегонтович Арсеньев (1882—1964) художник-таксидермист, с 1949 г. до конца своих дней был научным сотрудником и заведующим музеем природы Приокско-Террасного гос. заповедника. // «Охота и охот. хоз-во». — 1965. — № 1. — С. 55 (некролог).
  • [3] На самом деле — в пятидесятисемилетнем.
  • [4] Кладбище закрыто в 1926 г. В настоящее время не существует (место занято городской застройкой) — сообщ. Н.В.Титовой — гл. хранителя Национального музея республики Коми.

Английский сеттер|Сеттер-Команда|Разработчик


SETTER.DOG © 2011-2012. Все Права Защищены.

Рейтинг@Mail.ru