Касаткин Иван Амброзьевич
Воистину, новое — хорошо забытое старое. А забывая прошлое, мы лишаем себя возможности лучше видеть перспективу будущего. Теперь мы это хорошо понимаем.
Это впрямую касается и дел охотничьих, ибо история охоты — суть история человечества и, будучи явлением социальным, носит всеобщий характер.
Охота прошла с человеком через все общественно-экономические формации и впитала в себя всю палитру многообразных сторон его жизни. Что бы ни происходило в обществе, особенно в переломные этапы, — так или иначе отражалось на сущности охоты.
Культурная охота в бывшей Российской Империи берет свое начало от древнерусских князей, а именно, от Олега из Великого княжества Киевского. Охотниками были и другие киевские князья: Игорь, Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Мстислав Владимирович. Во времена Московского княжества охотничьей забавой увлекались Великий князь Московский Василий III, затем царь Иван Грозный, первый царь из Дома Романовых Михаил Федорович. Устроенная им царская охота 1619 г. положила начало истории охоты, неразрывно связанной с историей династии Романовых, где особо выделялись охотничьими пристрастиями Алексей Михайлович («Тишайший» царь), император Петр II, сын царевича Алексея Петровича, императрица Анна Иоановна, императрица Елизавета Петровна. Не обошло увлечение охотой императора Петра III, императрицу Екатерину Алексеевну, в несколько меньшем проявлении — Александра I. А вот Александр II был охотником по-настоящему страстным, любящим охоту с ружьем на крупного зверя: медведя, зубра, кабана, лося; как бы теперь сказали — был экстремалом. К его имени мы еще вернемся, ибо с ним связаны перемены как в политическом, экономическом устройстве общества, так и в охотничьем деле.
Император Александр III был «мирным» охотником. Охоту он любил и ценил за саму обстановку, за красоту природы и возможность любоваться зверями. Доставшаяся Николаю II в наследство от всей русской истории Императорская охота являлась самой блестящей в Европе, как по охотничьим угодьям, так и по организации, составу, количеству коней, собак и служащих. Еще будучи наследником, Николай во время восточного путешествия охотился на слонов, тигров и ягуаров в Сиаме и Бирме. Болели охотой и Великие князья — Николай Николаевич, Владимир Александрович и Михаил Николаевич.
Начиная с середины XVIII в., великокняжескими охотами на Руси заведовали князья Голицыны. Так, в течение 23 лет, начиная с 1778 г., Императорской охотой управлял князь Петр Алексеевич Голицын. Подстать ему были Алексей Дмитриевич, Александр Михайлович и Дмитрий Михайлович Голицыны. Последним же начальником Императорской охоты являлся Светлейший князь, генерал-адъютант свиты Его Императорского Величества Александра III, затем Николая II, Дмитрий Борисович Голицын, состоявший на этой должности более 25 лет. За «отлично-усердную и ревностную» службу он был награжден Николаем II орденом Святого Александра Невского.
Зрелищны, красочны и ярки были охоты древней и средневековой Руси, достигнув своего организационного и эстетического совершенства к началу XX века. Не ставя целью рассматривать боярские, княжеские, царские и императорские охоты, заметим лишь, что в их эволюции вызрели два направления, предопределенные причинами социального характера и имеющие свои последствия.
Царские охоты носили закрытый от общества характер и вылились, при всей внешней красоте обстановки, в мероприятия истребительного характера. Так, в 1860 году в Беловежской пуще проводилась Императорская охота Александра II. Ее обслуживало 2,5 тыс. человек. В зверинец было собрано более трех сотен зверей. Вдоль специально прорубленной просеки оборудовали стрелковые номера и погнали на них зверье. В результате отстрела (не охоты) было убито 28 зубров, 22 лося, 10 ланей, 11 кабанов, 16 косуль, 16 волков, 7 лисиц и 4 барсука. И это была не самая опустошительная из охот.
Второй характерной линией эволюции охоты, обозначившейся ко второй половине 19 века, была демократическая, осуществляемая вначале крупнопоместными, а потом уж и мелкопоместными дворянами, представителями других социальных слоев.
В прежние времена занятие охотой не требовало наличия в обществе специальных организованных структур. Достаточно было простейших законов и минимального контроля, основанных на праве собственности и охотничьих традициях. Большинство индивидуальных и коллективных видов охоты появились давно. Новейший же период в эволюции охоты в Российской Империи был связан с резким ростом численности охотников, а, следовательно, с необходимостью ее повсеместной регламентации.
Заметим, что примерно до 1850 года у нас господствовал принцип вольной охоты, не причинившей заметного вреда фауне. Но последовавшие затем два-три десятка лет охоты чуть не привели к катастрофическим последствиям.
Что же тогда произошло?
Для понимания этого вернемся ко времени царствования Императора Александра II. Именно тогда началась эпоха великих реформ с отмены крепостничества в 1861 году. Помещичье дворянство, выбитое реформой из привычной колеи жизни, в большинстве своем распустило и уничтожило свои комплектные охоты. Понятно, что получившая вольную многочисленная охотничья прислуга, изыскивая себе средства для дальнейшего существования, и, ничего, кроме охоты, не умевшая, взялась за нее самовольно, что было не чем иным, как повсеместным и безудержным браконьерством, обретшим всероссийские масштабы, дичи в те времена водилось много, на всем пространстве Империи, где, по сравнению с Западной Европой, существовало охотничье эльдорадо. Видя успехи «вольных охотников» в добывании зверей и птиц, их примеру последовала многочисленная крестьянская масса, до сего момента не имевшая к охоте ни малейшего отношения и ею не занимавшаяся. Часть этих людей, по всей видимости, хоть и имела душевное влечение к охоте, но в силу бедности заниматься ею не могла. Справедливо предположить, что были и те, кто, освободившись от помещичьей «опеки», просто предпочел вольность охотничьего скитания тяжелому крестьянскому труду. Вот этот люд и составил основу охотников- промышленников. К ним по выходным и праздничным дням присоединялись толпы заводских и фабричных рабочих и представителей иных сословий.
С развитием городов усилился спрос на дичь. На рынках, в ресторанах она была постоянно, независимо от времени года. Теперь за зайцем и перепелкой гонялись все, кто не чувствовал в себе хоть маломальской лени. Способствовало истреблению диких животных, как ни странно, и развитие железных дорог: доставка дичи к потребителям, даже из самых глухих мест, облегчалась. Свою долю греха в морально-этическом плане вносило крепко укоренившееся в мозгах народа расхожее мнение, что дичь — божья тварь, сиречь — ничья, а, значит, владеет ею тот, кто добыл, вне зависимости от места и времени.
Знаменитый наш соотечественник, архитектор и охотник — природолюб В. В. Городецкий, касаясь этой темы писал: «...полюбопытствуйте зайти в пушные ряды Нижегородской либо Ирбитской ярмарки. Взгляните на целые горы валяющихся там рогов лося, оленя, марала, козла... Не может не заговорить чувство негодования, вызванное этим хищническим разграблением богатств нашей Сибири!.. Для удовлетворения спроса русских и западноевропейских гастрономов один лишь Алтай отпускает рябчиков партиями, доходящими до 75000 штук!..»
Для интеллигентных охотников становилось понятным, что продолжение такой охоты приведет к катастрофе. Будет полностью перебита не только местная, но и мигрирующая дичь.
В охотничьей литературе, во многих газетах и журналах стали появляться протестные материалы в отношении существующего порядка в охоте, когда «вольные охотники» полностью игнорируют время и место охоты, пол и возраст дичи.
В конце концов надвигающаяся беда была осознана и обществом, и правительством. Но браконьерствующая среда, стараясь «не мытьем, так катаньем» отстоять вольную охоту, пыталась разделить принцип собственности: земля — хозяйская, а зверь и птица — добытчика. Тогда принцип собственности восторжествовал (до 1917 г.). Он, составляя основу всякой культуры, гражданственности и прогресса, нашел-таки поддержку государства. Вольным охотникам пришлось с этим считаться, а тем, кто не горел таким желанием, отвечать перед законом.
В такой обстановке борьбы между культурными охотниками и вольными промышленниками начали создаваться охотничьи общества. Их возникновение проходило на фоне широкого общественного обсуждения нового закона об охоте. Период его выработки, анализа и принятия был длительным и болезненным.
Первое и старейшее из дореволюционных охотничьих обществ, а именно — Московское общество охоты имени Императора Александра II — начало деятельность в 1862 году. Ему предшествовало основанное в 1805 г. Московское общество испытателей природы.
После образования Московского охотничьего общества в порядке постепенности появились Казанское общество и Императорское общество с его отделами.
Подготовленное общественным мнением, не стояло в стороне от дел охотничьих и правительство. Им была образована специальная комиссия для выработки закона об охоте, который однако обрел жизнь лишь через 30 лет: 3 февраля 1892 года Закон получил Высочайшее утверждение.
Закон 1892 г. был несовершенен, много критиковался. И, вместе с тем, был благодеятельным, ибо послужил основой складывающейся охотничьей культуры. Под юрисдикцию этого закона подпадали центральные регионы европейской России, южные губернии, Белоруссия и Украина, где в то время проживала большая часть населения Империи. Его влияние не распространялось на Урал, Сибирь, Дальний Восток, Туркестан, Север европейской России, ряд уездов Закавказья, Финляндию, Польшу, Прибалтийские губернии. На многих этих территориях уже действовало собственное охотничье законодательство.
Закон 1892 г. заставил правительство заняться изучением состояния и правового регулирования промысловой охоты. Надзор за его исполнением поручался полиции. Ответственность за его нарушение предусматривалась в судебном порядке. Конечно, не в миг прекратился произвол «вольников». Но закон работал и постепенно менял менталитет охотника, приучая людей к необходимости его исполнения, став серьезной правовой опорой в деятельности повсеместно возникающих охотничьих обществ.
В юго-западной части Империи, в частности, в Киевской губернии, условия охоты во время, предшествовавшее утверждению закона, были такими же дикими, как и везде. Вольные охотники, жившие поставками дичи на рынки Киева и других городов, обескровили все угодья губернии, чем заставили интеллигентных охотников-любителей подумать о создании общества в целях охраны дичи.
Изначально ячейкой общества послужил кружок охотников, арендовавших несколько небольших угодий в окрестностях Киева. Главою этого кружка был домовладелец и заводчик Егор Константинович Кобец. Он же взял на себя инициативу организации общества и обязался передать последнему, в случае его утверждения правительством, арендованные кружком охотничьи угодья.
Учредители общества по сути дела примкнули к уже существующей организации — Императорскому обществу, что само по себе упрощало процедуру его утверждения. В начале 1888 года в Совет Императорского общества правильной охоты было представлено заявление о необходимости открытия его отдела в Киевской губернии. Заявление подписали, а, следовательно, явились его основателями-учредителями следующие лица: князь Н. В. Репнин, Ф. М. Гарнич-Гарницкий, И. И. Красовский, Е. К. Кобец, И. И. Паншин, А. И. Паншин, Н. И. Паншин, С. Н. Бубнов, Э. К. Ровицкий, Л. К. Эрнст, В. Н. Ляшедко,
М. В. Туманский, В. В. Максимов, Н. Г. Рябинин. Оно было представлено на рассмотрение Его Императорского Высочества Великого Князя Владимира Александровича.
В том же году Совет Императорского общества получил уведомление от Лесного Департамента Министерства Государственных имуществ, что на основании Высочайше утвержденного Положения Комитета Министров, Его Превосходительство господин министр Государственных имуществ, с соизволения Его Императорского Высочества Великого князя Владимира Александровича и согласия Министра Внутренних Дел, — разрешает открыть Отдел Императорского общества в г. Киеве. И 5 сентября 1888 г. на имя князя Н. В. Репнина было получено от Киевского Губернатора об этом уведомление и дано разрешение на открытие Отдела.
12 сентября 1888 г. состоялось первое общее собрание Отдела. Так в Киеве возникла общественная охотничья организация, получившая наименование «Киевский Отдел Императорского общества правильной охоты».
Первым его Председателем был князь Н. В. Репнин, а членами Совета: Д. А. Коптев, Е. К. Кобец, И. И. Красовский, Ф. Е. Струве, И. И. Паншин, Л. И. Подгорский, Э. К. Ровицкий, казначеем Л. А. Гайдуков и секретарем Е. Н. Зайцев.
Киевский Отдел сразу развернул активную работу и уже к 1 апреля 1890 года в числе его членов было 84 человека. Угодий, переданных кружком Е. К. Кобца, стало для охоты недостаточно. Отдел арендовал лучшие, обильные дичью угодья, лежащие на пароходном сообщении по Днепру, Десне и по линиям железных дорог.
Важнейшей задачей Отдела было прекратить беспредел вольных охотников, для начала хотя бы в арендуемых угодьях.
Была организована их охрана сторожами, контроль за деятельностью которых осуществляли егеря, а над всеми — ловчие. Дело сразу пошло на поправку. С 12 апреля по 1-е сентября 1890 г. в угодьях было задержано 44 браконьера. За каждого задержанного браконьера выдавались премии.
В начале Отдел приобрел только водно-болотные угодья, затем стали приобретать и лесные. Любопытно, что в первую очередь под охотничьи угодья отдали свои земли частные землевладельцы. Красовский, Сагатовский и Половцев сделали это бесплатно, понимая, что охрана угодий службой Отдела даст выгоды больше, чем взимание аренды.
Для тренировок в стрельбе членов общества Отдел получил у Киевского городского управления участок земли под постройку садочного павильона в районе нынешней Лукьяновки, где и были возведены необходимые постройки.
Членство Отдела имело градации. Список почетных членов возглавлял Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич — с 1893 г. Ниже числились имена лиц высокого общественного положения. Среди них: Его Высочество Принц Александр Петрович Одьденбургский — с 1894 г. Член Государственного Совета, гофмейстер Двора Его Величества, князь Николай Васильевич Репнин — с 1892 г. Киевский, Подольский и Волынский Генерал-губернатор, Генерал-адъютант Федор Федорович Трепов — с 1899 г. Действительный Статский Советник Дмитрий Александрович Коптев — с 1893 г. Сенатор, Гофмейстер Двора Его Императорского Величества, Тайный Советник Лев Павлович Тамара — с 1890 г. и др. Тринадцатым в списке этих высоких персон был Владислав Владиславович Городецкий. Почетным членом он стал в 1903 г.
Далее шли непременные члены, потом пожизненные, действительные, любители с правом охоты и просто члены-любители без права охоты, своего рода кандидаты.
Действительными членами Отдела были тесть В. В. Городецкого купец 1-й гильдии Иосиф Иванович Марр и его зять Владимир Александрович Яценко, яхтсмен, написавший после смерти В. В. Городецкого в 1930 г. небольшую книжечку воспоминаний друзей архитектора о их совместных охотах на черном континенте — «С ружьем и удочкой по Африке».
Общество имело четкие органы контроля и управления: 1) Общее собрание; 2) Совет Отдела и 3) Ревизионную комиссию. На общем собрании с правом решающего голоса участвовали все почетные, непременные, пожизненные и действительные члены. В работе Общество руководствовалось Уставом. Общие собрания созывались не менее 4-х раз в год. Видные персоны, конечно же, не обременяли себя посещением общих собраний. Это болезнь всех общественных организаций. Историограф Отдела отмечал, что обломовщина — наша национальная черта; сказать по правде, мы и сегодня остаемся такими же.
Число членов общества постоянно менялось. Были годы, когда в нем наблюдался подъем. Спад объяснялся введением в 1907 г. увеличенного годового взноса — до 75 рублей. Менее состоятельным и 50 рублей не всегда удавалось заплатить. Это действительно грозило гибелью общества. Бюджет требовал суммы 13 тыс. рублей, а реально взносов собиралось четыре с лишним тысячи. Выжить помогли добровольными пожертвованиями сами члены общества Е. Н. Зайцев, М. С. Скрипченко, В. В. Городецкий. А. В. Кобец. К 1913 году бюджет Отдела достиг 30 тыс. рублей.
Из 15-ти Почетных членов 9 были избраны исключительно по высокому общественному положению. За фактические заслуги: Н. В. Репнин, В. П. Рогге, Т. Г. Снежков.
В. П. Рогге — бывший бакинский губернатор — оказывал содействие в 1895 г. члену Отдела В. В. Городецкому, ездившему в этот край на охоту по добыче для музея Общества зверей и птиц. Почетными членами за заслуги были избраны Д. А. Коптев, В. В. Городецкий, М. С. Скрипченко.
Д. А. Коптев исполнял обязанности члена Совета и его Председателя с самого образования общества вплоть до отъезда в Санкт-Петербург в 1896 г. В. В. Городецкий, бесплатный архитектор по постройке для Отдела садочных павильонов, помогал обществу деньгами, передавал в музей Отдела чучела, шкуры, рога добытых им животных в многочисленных охотничьих экспедициях. М. С. Скрипченко был постоянным жертвователем крупных сумм и являлся в течение 15 лет казначеем Отдела.
В списке непременных членов Отдела числились знатоки оружейного дела П. В. Ланге и известный всему охотничьему миру А. П. Ивашенцов. В 2002 г. исполнилось 145 лет со дня рождения этого замечательного исследователя и конструктора охотничьего оружия. С. А. Бутурлин в своих статьях и книгах по оружию постоянно ссылался на работы А. П. Ивашенцова — «...нашего общего учителя в деле изучения ружья и выстрела... давшего русскому охотнику в этой области больше, чем все остальные вместе...» («Стрельба пулей», 1913 г.). «Настольную книгу охотника» С. А. Бутурлин посвятил памяти своего друга и учителя А. П. Ивашенцова.
