Иван Сергеевич Соколов-Микитов
Полярная весна
4 июня
Так странно представить: где-то под самой Москвой буйно цветет сирень, над берегами рек и веселых ручьев в росистых зеленых кустарниках заливаются соловьи. А здесь — в самом центре пустынной холодной страны — только-только начинается полярная весна, на склонах холмов появились первые проталины, покрытые прошлогодней мертвой травой.
Вокруг нашего жилища еще нетронуто возвышаются снега. Окно, у которого сейчас пишу, почти до самого верху снаружи закрыто высоким зимним сугробом.
Но и здесь с каждым днем ощутительнее приближение полярной весны, так не похожей на нашу подмосковную. В холодном дыхании ветра, проносящегося над застывшей тундрою, не ощущаем запахов пробуждающейся земли, неизъяснимыми чувствами наполнявших некогда сердце охотника-следопыта. Холодом мертвой пустыни дышит по-прежнему бескрайняя снежная тундра.
С приближением весны больше и больше над тундрою птиц. Давно прилетели, у самого нашего жилища ютятся веселые пуночки. Из теплых краев тянут на свою холодную родину дикие гуси. Высматривая добычу, кружат над обнажившимися проталинами хищные птицы — поморники; колыхаясь в воздухе на белых распахнутых крыльях, жалобно кличут чайки. Куда ни поведешь глазом, по всей снежной тундре, красуясь брачным нарядом, разгуливают, с треском взлетают бесчисленные куропатки. В снежных просторах ожившей страны радостно звенят голоса птиц. Непостижима тайна стремления этих птиц на север. С берегов синего моря, с гостеприимного теплого юга стремятся крылатые путешественники на край земли, на свою холодную родину, чтобы здесь, в безлюдных нетронутых просторах полярной страны, завершить свой брачный и жизненный круг.
Этих же пролетающих над тундрою птиц, некогда наблюдал я у берегов Каспийского моря, в местах птичьих зимовок. Зародившаяся мечта побывать на далекой северной родине птиц осуществилась. С особенным радостным чувством встречаю знакомые косяки. Положив ружье на колени, внимательно наблюдаю, как оживает перед глазами, преображается, веселыми голосами наполняется чудесная холодная родина птиц!..
Как сурова, однако, холодна эта сказочная родина, о которой охотнику так долго мечталось!
Но и в этой холодной неприступной суровости мы видим неповторимую красоту. Жмурясь от нестерпимого света, стараюсь представить окружающие нас, почти неведомые пространства. Вижу безлюдную пустыню, выступы каменных гор, сохранивших необычайные очертания.
Странный, чудовищный вид имеют здесь эти горы, черные выступы которых ярко подчеркнуты ослепительной белизною снегов. Вряд ли на всем земном шаре путешественники наблюдали подобный ландшафт. Точно опаленные пожаром, возвышаются над тундрой черные остовы скал. Многоцветный тончайший узор лишайников покрывает выветренную их поверхность. Сколько миллионов лет насчитывают каменные эти утесы? Ветер свистит в горных ущельях. По живописным глубоким каньонам текут извилистые реки, струятся холодные прозрачные ручьи. Еще не знает никто, где берут начало свое эти неведомые бурные реки, наполненные ледяной чистой водою... Здесь, почти в самом центре полярной страны, широко раскинулось озеро с пустынными голыми островами. Только очень немногим счастливым путешественникам удалось побывать на загадочных его берегах...
У останца
5 июня
Для впечатлительного наблюдателя, любителя девственной природы, все необычайным кажется в этой суровой на первый взгляд стране. Необычайный вид имеют возвышающиеся над тундрой древние останцы — остатки выветрившихся и размытых горных хребтов, как бы сложенные из гигантских каменных утесов. В очертаниях останцев чудятся глазу фантастические картины. Путешественнику видятся зубчатые стены, разрушенные башни и города. Странно чувствует себя впечатлительный путешественник, в полном одиночестве поднявшийся на каменную вершину.
Таинственные горы рисуются перед ним над горизонтом. Призрачным светом озарены их вершины. Пересеченная розоватыми и голубыми тенями, бескрайно расстилается снежная пустыня. Как бы подчеркивая особенную тишину, слышатся голоса птиц. В хрустальной чистоте воздуха сказочно звучат эти далекие бесчисленные голоса.
Десятки тысяч лет назад здесь, у подножия каменных останцов, бродили огромные косматые мамонты, а на покрытых буйной растительностью берегах озера паслись гигантские лошади и олени. Костями вымерших животных, тяжелыми бивнями мамонтов, ажурными створками древних моллюсков усеяны берега рек и озер...
Холодный ветер, сбивая с ног, свистит в вершине высокого останца, в беспорядочных каменных россыпях и нагромождениях обломков, покрытых узором разноцветных лишайников. Необычайно красивы эти узоры, начертанные на камнях рукой природы!
Дикие гуси кружат у основания останца. С каменной вершины наблюдаю в бинокль легкие тени птиц, скользящие по нетронутой пелене снегов. В призрачной тишине звучат их знакомые голоса.
Пустынный мертвый ландшафт подавляет. Чуткому путешественнику представляется далекое прошлое страны. Миллионы лет пронеслись над этой землею. И особенное, гордое чувство испытывает путешественник, увидевший неведомую страну, в которую впервые вступил теперь человек.
Возвращение
6 июня, ночь
После трехнедельного отсутствия сегодня вернулась первая партия зимовщиков, ходившая к восточным берегам Таймырского озера. Проделав сложный маршрут, воспользовавшись тихой погодой, усталые путешественники возвращались по льду пешком. Собаки тащили нагруженные походным снаряжением нарты.
Совершая обычную ночную прогулку, издали увидел возвращавшихся путешественников. Широко рассыпавшись по льду, они медленно двигались в залитых светом снежных просторах. Через час усталые путешественники вместе с морозным воздухом шумно вваливались в барак. На их обожженных дочерна лицах отросли густые свалявшиеся бороды. Передвигаясь с места на место, занимаясь съемкою берегов, путешественники жили в палатках, спали в меховых мешках на снегу. Нередко разбушевавшаяся пурга глубокими сугробами заносила разбитые в голой тундре походные палатки. В ожидании погоды людям подолгу приходилось отсиживаться под толщею снега.
Вернувшись из тяжелой поездки, путешественники чувствовали себя бодро. Умывшись и переодевшись, с особенным удовольствием они уселись за стол, дымившийся сваренной для них свежей ухою. Жирная уха и горячий крепкий чай еще больше ободрили усталых путешественников, и они охотно рассказывали о своем походе. В этом первом весеннем походе людям не раз приходилось преодолевать тяжелые препятствия. Шаг за шагом они обошли и засняли еще не известные берега. Следуя на восток, они открыли несколько рек, обошли северную, наиболее отдаленную часть Таймырского озера, носившую название Яма-Байкура. Здесь, у северной оконечности озера, подходившего к отрогам неисследованного хребта Бырранга, путешественники открыли большую реку. Ширину реки, покрытой толстым льдом, и направление течения определить не удалось. Очень возможно, что эта еще не изученная река вливается в озеро, беря начало в горах Бырранга, но есть и другое, менее вероятное предположение, что скрытая льдом река вытекает из озера и направляется дальше на север, где нога человека еще не ступала. Только в летние теплые месяцы, когда окончательно растает лед и партии путешественников двинутся в северную часть полуострова — на штурм «белого пятна», будет окончательно разрешена эта географическая загадка.
— Самое главное для нас, — сидя за чаем, рассказывали вернувшиеся из похода, оживленные своими успехами настойчивые путешественники, — мы уже теперь проделали значительную часть подготовительной работы, определили астрономические пункты, оставили склады продовольствия для продолжения летних маршрутов, которые начнутся, когда на Таймырском озере растает зимний лед и наши партии надолго отправятся на север...
У окна
7 июня
В солнечную полночь, когда, свернувшись калачиками в снежных лежках, спокойно спят набегавшиеся за день собаки и безмятежно похрапывают в своих спальных мешках старые зимовщики (непривычному человеку в такую светлую ночь трудно заснуть), непуганые птицы токуют у самого окна. В морозной хрустальной тишине то и дело слышится за стеною странный, как бы рассыпающийся в воздухе треск токующих самцов.
Брачное оперение куропаток кажется белее самого снега. У самцов-петушков ослепительно белый наряд; киноварно-красные брови, черная изящная каемочка воинственно распущенного хвоста. Сквозь оттаявшее оконное стекло любуюсь брачной игрою птиц. Белоснежные кавалеры важно расхаживают по сугробам. С особенным звуком они свечою взлетают над снегом и, раскрыв крылышки, тихо спускаются возле подружек. Заслышав голос соперника, воинственные петушки вновь поднимаются на воздух, и на ослепительном фоне снегов трудно следить за их легким полетом.
Сидя у окна за своим рабочим столом, я чувствую себя как бы в сказочном птичьем балете. Одна за другою развертываются на ослепительной сцене картины и, следя за необыкновенным танцем, я переживаю особенное наслаждение, которым может похвастать не всякий охотник.
Птицы
8 нюня
Прилетели лапландские подорожники — очень проворные веселые птички, похожие на овсянок. На обнажившихся проталинах они повсюду вспархивают из-под ног, щебетливыми шустрыми стайками рассыпаясь по кочкам. Стайки птиц разбиваются здесь на пары. Спарившимся птицам дорог каждый день. Для гнездования, высиживания, выращивания детей им отпускается очень немного весенних и летних дней.
У застреленной крупной чайки — самки бургомистра — зоологи обнаружили в яичниках совсем готовое яйцо, уже покрытое скорлупою. Это значит, что у некоторых пролетных птиц, спаривавшихся в пути, начинается кладка. Старые зимовщики с нетерпением ожидают сбора яиц. По их словам, яйца чаек не хуже куриных. В северных странах свежие яйца полярники обычно собирают на птичьих базарах. Умеренный сбор яиц не приносит вреда птичьему населению. Птицы быстро пополняют убыль, продолжая нести яйца в еще большем количестве, чем обычно.
С каждым днем больше и больше птиц над тундрой. Над нашими головами птицы летают стаями и в одиночку. С хлопотливыми криками они присаживаются на кормежку и, разделяясь на пары, равномерно расселяются в широких просторах ожившей тундры.
Вести
10 июня
В наполненном людьми жилом помещении с двумя ярусами коек и круглой железной печкой, возле которой обычно просушивается мокрая одежда, у занятого походной радиоаппаратурой стола в назначенные часы дежурит радист Вася Кулемин. Металлические рожки наушников задорно торчат над его склоненною головою, клок русых волос совсем по-ребячьи свешивается над запотевшим лицом.
Радист Вася в черных наушниках здесь как бы чародействует. Через Васю (мы справедливо считаем его самым лучшим, заядлым рыболовом) проходят все интересующие нас новости. Собравшись у стола, мы узнаем, что делается в далекой и шумной Москве, как работают в родной стране на колхозных полях и на заводах, какие ожидаются в южных садах и виноградинках урожаи. По радиотелефону с морского побережья получаем распоряжения и указания хлопотливого нашего начальства. Среди деловых переговоров узнает Вася бытовые текущие новости с ближайших полярных зимовок: вот на побережье, отправляясь в баню, зимовщики встретили белого медведя, забредшего к самым жилым постройкам, а на знакомой полярной станции метеоролог Маруся собралась выходить замуж... Почти ежедневно, когда хорошо работает связь, Вася Кулемин раздает написанные на тетрадных листочках радиограммы от родных и знакомых, вспоминающих о нас на далекой и такой близкой сердцу «Большой земле».
Ночью сегодня Вася Кулемин перехватил тревожную весть. В краткой радиограмме сообщалось, что несколько дней назад с морского побережья к центру «белого пятна» отправились в долгий поход два вездехода (один из этих вездеходов мы провожали недавно с Таймырского озера). Судя по сообщению, в продвижении вездеходов произошла непредвиденная задержка. Остановленные весенней распутицей, тяжелые машины застряли в пути. Выбравшись после долгих усилий из беды, один вездеход двинулся дальше с людьми, а другой был вынужден временно остановиться. Возвращаться назад и двигаться дальше пока нет возможности.
На вездеходе остался для связи радист Гриша, вместе с нами прибывший из Ленинграда и еще никогда не бывавший на севере. Как выясняется из переговоров между двумя вездеходами, вторая машина, сделав широкий обход, вновь застряла на берегу вскрывшегося морского залива. Сообщение между застрявшими вездеходами стало теперь невозможным.
Судя по перехваченным радиограммам, люди собираются продолжать путь пешком. Это, несомненно, будет трудный и очень рискованный поход. По радио мы слушаем обрывки тревожных переговоров. Самое неприятное, что на первом отставшем вездеходе осталось очень мало продовольствия. Если не удастся скоро выбраться или не придет помощь, радисту Грише придется бросить машину и одному возвращаться на базу. Для неопытного путешественника это будет нелегкая задача!
Весенний поход
14—15 июня
Воспользовавшись чудесной погодой, с Василием Михайловичем, нашим экспедиционным зоологом, вдвоем отправляемся в первый дальний поход. Чтобы легче идти, выходим из дому еще ночью, по морозцу. Под ногами хрустит ночной жесткий наст. Полуночное солнце стоит над горами. Холодный призрачный свет его необычен.
В тихую морозную погоду особенно прозрачен над тундрою воздух. За десятки километров мы видим далекие белые острова, вершины неведомых снежных гор. Эти пустынные высокие горы возвышаются над «таинственной», неисследованной страною. К ним лежит путь нашего весеннего похода. Застылым, недвижным кажется нетронутый полуночный край. Как бы охраняя пустынную тишину, с жалобным криком пролетает над тундрой черный поморник. Во всех направлениях тянут гуси, и мы постоянно слышим их знакомые весенние голоса...
Нагруженные тяжелыми заплечными мешками, набитыми до отказа походным и охотничьим снаряжением, неторопливо углубляемся в безбрежные снежные просторы. Над бескрайнею тундрой маячат кое-где высокие останцы. В их необычайных очертаниях чудятся фантастические картины. Как бы подчеркивая волшебную сказочность этих картин, тень белой птицы вьется над вершиною ближайшего черного останца...
В тундре
15 июня
Неопытному путешественнику легко заблудиться в тундре. Идешь, идешь, и все как будто не изменяется перед глазами: по-прежнему маячат далекие снежные горы, однообразно желтеют проталины на вершинах бесчисленных пологих холмов. То и дело срываются из-под ног куропатки, недружелюбно вьются над головою поморники, зорко охраняющие нетронутое царство полярной тундры.
Безбрежна и утомительно однообразна голая тундра. Точно старыми болячками покрылась на проталинах почва, насквозь пропитавшаяся ледяной водою. Идешь, идешь без дороги, шагая по рассыпающемуся снегу, по обнажившимся голым проталинам и бесчисленным мокрым кочкам, изрытым ходами пеструшек. Заставив путешественника вздрогнуть, с яростным писком выскочит вдруг из-под самой ноги маленький бесхвостый зверек. Сколько в нем ярости, отчаянной готовности защищать свою жизнь! Высоко подпрыгивая над землею, он набрасывается на сапог путешественника, нарушившего его покой. Замечательна жизнь этих бесчисленных обитателей тундры, всю долгую зиму проводящих под снегом.
Изредка присаживаясь на отдых, любуясь необычайной природой, мы идем по глубокому, мокрому, рассыпающемуся под ногами снегу без лыж. По первому разу такая ходьба кажется очень утомительной. В начале пути невольно подламываются ноги, глухо стучит в груди сердце и путешественнику кажется, что скоро выдохнутся его силы. Такое ложное чувство неопытный путешественник испытывает лишь поначалу. Как во всякой тяжелой работе, почин кажется всего тяжелее. Уже после нескольких часов трудного пути мало-помалу незаметно втягиваешься в ритм ходьбы, ноги сами собою находят точку опоры, и не замечаешь больше, как остается позади километр за километром; дружно, легко вяжутся мысли, от внимания путешественника не исчезает ни один предмет. Взгляд ловит и полет птицы, пронесшейся над головою, и журчание скрытого снегом ручья, и злобный писк лемминга, мелькнувшего под ногою. Бодрым и радостным приближается путешественник к затерявшейся у основания гор экспедиционной стоянке. Приятно увидеть дым костра, живописное глубокое ущелье, увидеть своих друзей, встречающих усталых охотников, нагруженных тяжелою ношей. После долгого пути необыкновенно вкусным кажется походный обед, кружка горячего чая, налитая дружеской рукою. Крепко спится после пути в палатке, уютно застеленной теплыми шкурами оленей. Здоровым, полным свежих сил просыпается после крепкого сна путешественник, разбуженный утренними голосами птиц, пролетавшими над самой его головою...
Лагерь в каньоне
16 июня
Наш походный лагерь — на берегу реки, протекающей по дну живописнейшего ущелья-каньона. С вершины крутого обрыва виден внизу легкий дым костра, фигурки людей, движущихся возле экспедиционных палаток. По каменистому дну каньона вьется русло реки, местами размывшей лед и разлившейся холодными прозрачными озерками, в зеленоватой поверхности которых, как в недвижимом зеркале, отражаются многоцветные выступы береговых скал и отвесных утесов.
В лагере живут и работают наши друзья-следопыты. Вооружившись длинными молотками, они тщательно роются в каменистых россыпях и древних обвалах, внимательно рассматривают каждый камень, каждое крошечное растеньице, рядом со снегом робко пробившееся к свету пушистыми ростками. С упорством подвижников продолжают исследователи свое дело. Тяжело нагруженные, возвращаются они к палаткам, чтобы, немного отдохнув и подкрепившись, с новой энергией приняться за работу...
Сбросив ношу, чувствуя сладкий зуд усталости, располагаемся на отдых, делимся последними впечатлениями. Чудесная нетронутая природа нас окружает. Любуясь природой, мы чутко прислушиваемся к тишине, которую впервые нарушают здесь живые человеческие голоса.
Запоздавший топограф с треногою за плечами показался на вершине откоса. Снизу отчетливо видна его крошечная фигурка, быстро скользящая на лыжах по крутому снежному скату. Как бы из дальней дали доносится слабый человеческий голос:
— Готов ли, товарищи, обед?
— Готов! Готов! Нажимай! — нарушая призрачную тишину, бодро отвечают внизу молодые голоса.
Точно таинственный часовой, большая хищная птица уселась на вершине красной скалы. Она как бы наблюдает за людьми, ворвавшимися в заповедную страну, и сверху слышится сторожкий, предупреждающий клич:
— Пиу! Пи-у! Пи-у! — кличет-плачет над ними птица.
— Пиу! Пп-и-и! — таким же сторожким плачущим кличем отвечают ей невидимые часовые.
Каждый малейший звук необычайно усиливается, разрастается в глубине извилистого каньона, многократно отражаясь от каменных утесов. Вот маленький обломок свалился с вершины скалы, и, многообразно отражаясь, гулкое эхо повторило и усилило раздавшийся звук. Тяжелый пласт снега обрушился к ногам путешественника, и всем показалось, что началось землетрясение: такой грозный гул прошел по ущелью. Пролетные гуси загоготали над головою, — широко разнесся клик, пробудивший в сердце путешественника далекие воспоминания...
Следопыты земли
По крутому распадку, до краев наполненному снегом, осторожно спускаемся в глубину живописного каньона, в течение бесчисленных веков прорытого бегущею по его дну рекою. Высокие неприступные утесы возносятся в небо над нашими головами. Изучая живую и мертвую природу неведомой страны, здесь работают наши ученые — разведчики-следопыты. Перед взором ученых-следопытов раскрывается древнейшее прошлое земли. Прилепившееся на склоне горы крошечное зеленое растеньице с пушистыми лепестками свидетельствует о давней эпохе. В куске слежавшейся мертвой породы, расколотой стальным молотком, с поразительной четкостью отпечатались вымершие животные, извилистые ходы морских червей.
Много миллионов лет протекло с тех пор, когда над этой пустынной и ныне холодной страною свободно катились волны океана, а на его дне расцветала первобытная, давно исчезнувшая жизнь. Наблюдения ученых следопытов помогают определять «возраст земли»: работа ботаников, зоологов и геологов здесь как бы смыкается. Подобно настоящим следопытам-охотникам, по многим, незаметным неопытному глазу приметам ученые читают чудесную летопись земли. Много терпения, наблюдательности, самоотверженного труда нужно, чтобы довести до конца кропотливую исследовательскую работу. Шаг за шагом пробираются путешественники в глубь нетронутой страны. Они поднимаются в горы, спускаются в опасные пропасти, углубляются в безлюдную голую пустыню. Подобно старинным землепроходцам, первым открывателям стран и земель, они живут лицом к лицу с природой, нагруженные тяжелыми образцами, сотни километров проходят пешком, одолевая бездорожные пространства. Нужна хорошая тренировка, железная выносливость привычных людей, чтобы выдерживать тяжелые, подчас многомесячные походы.
Богатые открытия, интереснейшие наблюдения станут наградой для предприимчивых путешественников. Перед ними сказочные богатства свои раскрывает неведомая страна. Они изучают горы, обследуют реки и озера, спускаются в обширные долины. Множество птиц пролетает над головами отважных следопытов, забравшихся в глубь нетронутой страны.
Здесь, на берегу реки, путешественники обнаружили ископаемый мертвый лес. Окаменелые стволы деревьев лежат на дне реки. Каменные пни торчат над потрескавшейся, покрытой галькой землею. Не прикоснувшись руками, трудно отличить окаменелое дерево от обыкновенного плавника. Пролежав в земле тысячи лет, обломки ископаемых деревьев превратились в серый тяжелый известняк. Одно из таких деревьев, точно каменный памятник мертвой эпохи, на два с половиною метра возвышается над своеобразным кладбищем древнего леса.
Самое необычайное впечатление производит это кладбище древней растительной природы. Воображение вновь переносит в далекие времена, когда в лишенной теперь древесной растительности холодной стране простирались густые леса, а в покрытых сочной травою цветущих долинах бродили гигантские животные, кости которых находим в руслах рек и береговых размывах.
Тяжелые куски окаменелого дерева прибавляются к обильным сборам геологов, самоотверженно таскающих свой груз за плечами. В богатых коллекциях встречаются редкие минералы. Углубляясь внутрь неведомой страны, внимательно присматриваемся к каменным россыпям, к бесчисленным каменным обломкам, намытым из земли водою. Бродя по долинам рек, взбираясь на склоны гор, где образовались большие проталины, собираем ожившие растения, свидетельствующие о временах ледниковой эпохи...
