Донченко В. Г.
...Днем мы бродили по степи, отдыхали в палатке, а вечером у костра слушали рассказы чабана Кирилла Ефремовича.
Уже давно наступила ночь, в степи улеглась привычная тишина. Потом вдруг забеспокоились собаки. Заливаясь оглушительным лаем, они бросились в сторону балки! Скоро они вернулись, заняли свои места вокруг отары, но не ложились.
Кирилл Ефремович сделал очередной обход и, усаживаясь у костра, сказал.
— Наверно, лису учуяли.
Собаки бросились в степь. На этот раз они долго не возвращались, а прибежав, затаились вокруг отары, потом снова пропали в темноте...
— Волк, — сказал Кирилл Ефремович.
Чабан сразу стал серьезным; лохматые брови его сурово сдвинулись к переносице. Взяв герлыгу и набросив на плечо бурку, Кирилл Ефремович больше не подсаживался к костру.
Собаки волновались всю ночь...
Под утро, когда свора успокоилась, Кирилл Ефремович подошел к нам.
— Редко волк делает такие смелые нападки.
— А не волчица ли вывела волчат на учебу? — спросил кто-то у него.
— Нет, — возразил старик, — она больше охотится, когда овцы бывают на пастбище. Это приходил большой и сильный зверь. Он и летом собак не боится.
Едва стало светать, Кирилл Ефремович сел на верблюда и куда-то уехал, поручив нам присмотреть за овцами.
Через час-два он вернулся. С ним приехал юноша — верхом на вороном коне.
— Привел «грозу» волчьих выводков, — улыбнулся чабан. — Знакомьтесь.
Юноша крепко пожал нам руки.
— Николай, — назвал он свое имя и смущенно добавил: — табунщик.
Николай был среднего роста; одет в выгоревшую на плечах и спине синюю косоворотку и зеленые шаровары, заправленные в легкие сапоги без каблуков. Тонкую талию перехватывал широкий ремень с медной пряжкой. Черная кубанка была чуть сбита на лоб.
Мы уже слышали от Кирилла Ефремовича, что Николай — лихой наездник и заядлый охотник на волков.
— Значит, на волка поедешь? — спросил я Николая.
— На волка, — улыбнулся он скромно и застенчиво. — А не хотите поехать вместе?
Я согласился.
— А как же без ружья? — полюбопытствовал я, видя, что кроме привязанного к седлу аркана у Николая ничего нет.
— А мы его живьем привезем, — снова улыбнулся Николай. — Летом он далеко не убежит.
Предстояла необычная охота. Сгорая от любопытства, я поспешил заседлать коня.
Николай расспросил Кирилла Ефремовича, в каком направлении убегал волк, и мы поехали.
По примятой траве Николай читал, как по книге.
— Вот здесь зверь лежал, — говорил юноша, указывая на помятую траву, — а здесь полз на брюхе. Хитер. Подходил к отаре против ветра.
Николай оторвал взгляд от земли, посмотрел вперед.
— Поехали вон на тот курган, оттуда посмотрим. Дальше начинается крутая балка. Волк непременно будет там. Если он всю ночь пытался взять овцу, то далеко не уйдет, будет где-то поблизости дожидаться сумерек, чтобы снова прийти в гости, — Николай еще ниже надвинул на лоб кубанку и зорко, по-орлиному, осматривал степь.
Конь под ним был несказанно красив. Черный, как галка; блестел, словно отполированный. Длинный корпус, тонкие, до колен белые ноги.
Въехали на курган. Николай сощурил глаза, прикрыл их ладонью и внимательно посмотрел в даль.
Кругом, на сколько хватал взор, тянулась бесконечная степь. От слабого дыхания ветра высокие травы лениво колыхались и вся степь волновалась, как море в легкой зыби. Степь то поблескивала серебром подсохшего ковыля, то отливала на солнце светло-зеленым шелком.
Спустились в балку. Здесь царила чуткая тишина. Бурьян стоял высокой стеной.
— Волк где-то здесь, — сказал Николай шепотом, — вверх по балке травы будут все ниже и ниже. Он туда не пойдет...
Проехали еще немного и остановились. Прислушались. Впереди шевельнулась трава.
— Волк, — почти неслышно произнес юноша, — и голубые глаза его страстно засверкали. Он махнул мне рукой, чтобы выезжал из балки, а сам, толкнув коня пятками, понесся вперед.
Николай не ошибся. Широкими прыжками из зарослей выскочил волк. Легко преодолев крутой подъем, он устремился в степь. По договоренности я остался около балки на случай, если волк вернется сюда, а Николай погнал зверя...
Скоро я потерял всадника из виду. Через некоторое время он показался на горизонте и снова пропал.
До боли в глазах я всматривался в ту сторону, где скрылся Николай, но появился он совсем с другой стороны.
Сначала я видел только покачивающуюся фигуру охотника, затем голову коня и развевающуюся гриву. За высокой травой волка не было видно. Но по тому, как Николай пригнулся в седле, по стремительному бегу коня я понял: погоня продолжается.
И вот мне представилось захватывающее зрелище. Прижав уши, волк бежал на меня. Скачки его были короткие, тяжелые. Мне уже хорошо было видно всю его массивную фигуру, злые глаза и вываленный язык, с которого сбегали частые капли. Каждый прыжок стоил волку больших усилий.
Позади зверя, метрах в ста, подавшись корпусом вперед, на разгоряченном коне несся Николай. Конь под ним вытянулся в струну и, кажется, не бежал, а стлался над степью.
Расстояние между табунщиком и зверем с каждой минутой сокращалось.
Волк, заметив меня, своротил в сторону, но пробежал так близко, что я хорошо слышал его захлебывающееся дыхание. Он припадал к земле, как-то сжимался, словно хотел стать маленьким и незаметным в густой траве...
Николай промелькнул мимо. Взгляд его был прикован к зверю. До цели оставалось не больше 7—8 метров. Табунщик привстал на стременах, занес назад правую руку с арканом. Бросок! Аркан описал свистящую дугу и упал на голову зверя. И почти в то же время Николай круто повернул коня в другую сторону. Аркан натянулся, петля туго перехватила шею зверя, и он сразу обмяк, свалился и кубарем покатился вслед скачущему коню. Протащив волка несколько метров, Николай остановился. Я подъехал к нему. Лицо юноши сияло счастливой улыбкой, глаза радостно поблескивали.
Он вытер кубанкой потное лицо, подставил раскрытую голову ласковому степному ветру.
Николай слез с коня, направился к волку.
— Не боишься? — спросил я.
— На аркане он смирный... — Николай уверенно шагнул к зверю.
Волк дважды щелкнул зубами, но, получив увесистый удар кнутовищем по голове, притих.
Связанного зверя мы с трудом перевалили через седло. Чуя на себе волка, конь Николая вздрагивал и храпел. Мой же дончак совсем не хотел идти рядом...
