Батюта Н.
Некоторые породы птиц, населяющие обширные просторы нашей Родины, собираются в колонии в то время года, когда у них наступает брачная пора. Птицы собираются в колонии для того, чтобы совместно охранять молодое потомство от хищников.
С наступлением осени такие птичьи колонии разбиваются на стаи и отлетают далеко на юг, спасаясь от бескормицы и холода.
Вопреки всему этому, мне пришлось наблюдать, как филины образовали колонию не весной, а зимой.
Однажды, в середине января, я бродил с ружьем по лесу. Выпавший накануне снег ярко светился под лучами солнца. Воздух был чистый, бодрящий и до того прозрачный, что можно было издали различить сквозь засыпанные снегом деревья, как несколько проворных синиц перепархивали по ветвям и что-то выдалбливали из-под коры своими маленькими клювиками.
Лес казался празднично нарядным. Изредка с какой-нибудь отяжелевшей ветки падал ком снега и, рассыпаясь на тысячи звездочек, искрился, как волшебный фонтан. Изредка слышалась барабанная дробь дятла.
Побродив немного по лесу, я стал спускаться в одну из балок, в надежде вытурить зайца. Но вместо зайца неожиданно, почти в двух метрах от меня, вылетел из дуплистого пня большой филин. Плавно махая крыльями, он перелетел через балку и скрылся за деревьями. Спустившись немного по откосу, я вспугнул еще трех филинов, которые также полетели через балку. Потом чуть ли не на каждом шагу стал вылетать филин...
Когда я выбрался на другую сторону косогора, повторилась та же история: филины поднимались один за другим. Я насчитал около тридцати птиц.
Хорошо зная, что филины — птицы не перелетные и что они держатся одиночками, а во время гнездовья и вывода птенцов — парами, я заинтересовался, почему они собрались в такую большую стаю? Хорошо обследовав местность, где поселились филины, я обнаружил нечто интересное. Правда лес был старый, тут росли бук, карагач, ольха, массивные дуплистые липы с молодыми зарослями кустарника, и это, возможно, и привлекло сюда филинов, как удобное место для укрытия от дневного света (хотя они и не особенно боятся дневного света).
Однако всего этого было далеко недостаточно для ответа на вопрос, что же все-таки заставило филинов собраться в такое большое семейство?
Вскоре эта загадка разъяснилась. Через несколько дней мне снова выпала возможность побывать в том же месте.
Наступил вечер. Выбрав заранее место для засидки, я опустился на косогор, где видел филинов, сел и стал ждать. Долго ждать не пришлось. Вот откуда-то из глубины балки плавно вылетел первый филин и, сделав небольшой круг над лесом, сел на высокое дерево. Затем стали вылетать, один за другим, остальные филины и так же, после облетов, рассаживаться по деревьям. Ничто не нарушало торжественной ночной тишины. И вдруг в тишину ночи ворвались новые звуки. Близко от меня промелькнул филин, и тотчас же послышался мышиный писк. Я понял, что мышь, выбежавшая на прогулку из своей подземной галереи, попала филину в лапы. Но не для того же, думаю, собралось здесь столько филинов, чтобы охотиться за мышами? Разве в другом месте мало мышей и других грызунов? Но оказалось, что именно поэтому и образовалась здесь колония филинов. В этом участке леса были густые заросли орешника, а под ним во множестве разрослась летом ежевика. Лето в том году выдалось урожайное, — было много ежевики (зерна которой охотно поедаются мышами), буковых орешков и других вкусных лесных плодов. Пронюхав, что здесь можно хорошо поживиться и сделать запас продовольствия на зиму, мыши решили «построить» свой подземный городок. И вот пришла зима, — наступили голодные дни для всех обитателей леса. Снег постепенно образовал толстый покров, под зарослями ежевики осталось много свободных проходов, и мыши могли свободно разгуливать по этим коридорам и выходить наружу.
Филины, разведав это место, тоже «поняли», что здесь можно поживиться — и, возможно, разговаривая на своем лесном, никому неизвестном языке, стали собираться все в большем количестве, образовав, таким образом, «колонию».
Истребляя мышей, филины приносили пользу; но, когда грызуны были истреблены почти целиком, филины начали истреблять полезных птиц, ласок, зайцев и других мелких зверьков.
Близился конец февраля. Выше стало подниматься солнце, с крыш начали звонко капать капли. Как-то, взяв ружье, я отправился к «своей» колонии, — было интересно узнать, как ведут себя филины перед весной. Подойдя к тому месту, где жили зимой филины, я присел на солнцепеке на сухую листву и стал наблюдать. Просидев часа два и ничего не обнаружив, я встал и пошел по лесу. Мне удалось вспугнуть только одного филина. С наступлением оттепели филины, видимо, разлетелись во все стороны, чтобы за лето вывести свое потомство.
Но филины оставили здесь памятные следы. В одном из уголков балки, густо поросшей молодым лесом, я нашел под пеньком множество шкурок и костей мышей, — здесь, видимо, была «столовая» одного из филинов. Среди остатков мышей находились шесть заячьих шкурок. В другом месте я также нашел остатки вредных грызунов и, вместе с ними, немало растерзанных шкурок ласок, несколько шкурок зайцев и куницы. Удивительно, как мог филин поймать такого проворного зверька, как куница?
В каждой такой «столовой» филина я находил обязательно несколько шкурок полезных и ценных зверьков. Нет сомнений, что такое многочисленное семейство филинов приносит большой ущерб нашему охотничьему хозяйству.
Для меня все еще остается загадкой, случайно образовалась такая колония или в некоторых случаях филины, действительно образуют такие «сообщества»?
