Тулин Анатолий Павлович
В последние десять лет в Астраханской области отмечен резкий рост поголовья волков. По одним предположениям, это результат чеченской войны: стали появляться волки с необычным для наших мест окрасом — серого цвета с темно-серым или красно-желтым оттенками, с коричневыми либо желтыми подпалинами по бокам.
По другим, возможность расплодиться волку дала полнейшая ликвидация и уничтожение сельского хозяйства. Раньше в тех местах, где сейчас мы, охотники, встречаем волка, были ирригационные каналы, орошающие поля, кипела жизнь — выращивались помидоры, арбузы, работала сельскохозяйственная техника, гремели тракторы, постоянно работали насосы, накачивая искусственные ильменя. Встреча с волком была редчайшим случаем, даже сенсацией. В настоящее же время здесь трава по пояс, весной — сотни метров, поросшие огненным маком, полынью, ковылем и ромашкой, осенью заросли кустов жидовильника и многолетней травы, которые местные жители используют для метел и веников. Зимой уже в десяти-пятнадцати километрах от городской черты — пустыня и дикие пастбища овец и крупного рогатого скота.
В конце февраля 2009 года мы с сыном Сергеем решили поохотиться на зайца в Наримановском районе Астраханской области, приблизительно в десяти километрах от города. В эту ночь слегка вьюжило, шел снег, который в Астраханской области обычно сопровождается сильными ветрами.
На старенькой «Ниве» мы проехали несколько километров по заснеженным степным дорогам, но свежих заячьих следов не обнаружили — последствия «мертвой» поземки. Скорее всего, заяц в метель не гулял, жировка, как видно, была отложена до лучших погодных условий.
Ветер усиливался и намел на дороге заносы, сквозь которые приходилось пробиваться на большой скорости. Снег еще не слежался, разлетался от удара машиной по сторонам, как волны от лодки. Решили ехать по полю, но возникла опасность влететь в занесенный мелиоративный канал, которых в степи очень много. Печальный опыт таких поездок у нас уже был: однажды полдня откапывали машину из канала.
Доехали до чабанской точки, что расположена недалеко от знака КФХ «Айгюль» Наримановского района.
Из дома (мазанки) вышел хозяин, быстрым шагом направился к нам и рассказал, что приблизительно за сорок минут до нас мимо точки прошли четыре волка, среди которых была течная самка. Чабан, сокрушаясь, сказал, что в последнее время «серые» их замучили, часто нападают и режут скотину, особенно, когда им не удается поживиться на «стрижке». Здесь недалеко — небольшой хутор Николаевка, жители которого в советские времена стригли овец, а сейчас там есть скотомогильник.
Пройдя обратно по следу «Нивы», в пятидесяти метрах от чабанской точки мы, действительно, обнаружили следы четырех волков, одна из мочевых точек была с кровью. Оказалось, что мы проехали через следы и не заметили их. Ветер усиливался и быстро заглаживал следы. Надо было поспешить.
Степь просматривалась четко до километра. Полынь и редкие кусты многолетней травы почти не мешали обзору. Мы решили попытать удачу и отыскать лежку волков. Были уверены, что на открытом, просматриваемом месте волки не залягут, но все же не исключали и такой возможности, поскольку, как я уже отмечал, в степи немало каналов, небольших заросших бугорков, где можно скрыться от непогоды.
Чтобы не потерять след, решили, что я поеду на машине, а Сергей пойдет по следу. Ветер был юго-западный, в левый бок, поэтому на «Ниве» я держался несколько сзади и с правой стороны от Сергея, иногда останавливался и просматривал степь в бинокль. Так мы прошли и проехали около трех километров до «Машкиного» бархана, который мы так назвали из-за густой растительности. Он весь, от самого подножья до вершины, был покрыт высоким кустарником и со стороны напоминал кудрявую прическу дочери. Мы оставили здесь машину и продолжили преследование, несмотря на усиление ветра. Пошли по следу на расстоянии 100—150 метров друг от друга, стараясь, по возможности, идти с подветренной стороны.
Местность стала более пересеченной, небольшие бугры и барханы не позволяли видеть дальше пятидесяти, а где и тридцати метров: ничего не было видно что в ложбине, что за бугром. В некоторых ложбинах снега намело до полуметра.
Прошли с километр, и в это время со стороны Сергея прозвучал выстрел. Из-за бугра я не видел сына. Немного подождал, ожидая возможного появления волков, побежал в его сторону и, поднявшись на вершину, увидел Сергея, стрелявшего с колена в невидимую с моей стороны цель. Он сказал, что стрелял приблизительно со ста метров пулей и попал в волка. Мы вместе побежали в сторону произведенного выстрела, надеясь увидеть добытого зверя. Но, увы: кроме «горячих» волчьих следов — ничего.
Переведя дыхание, быстрым шагом пошли по следам и нашли след подранка — с правой стороны от следа на снегу появились капли крови. Следы переплетались, пересекались, но кровавый след просматривался достаточно четко. Но не нападет ли подранок из-за куста? Ведь в безысходном для волка положении это возможно. Эта мысль слегка нас охладила и мы стали продвигаться медленнее, осматривая каждый куст и не теряя след из виду. Морозный воздух сдерживал дыхание. Кто испытал эти чувства, когда останавливая дыхание, ты готовишься к выстрелу после быстрой ходьбы или бега, нас поймет.
Сначала волки уходили прыжками по нескольку метров, но примерно через километр их бег выровнялся и на снегу стал обозначаться ровными строчками. Подранок то удалялся от своих собратьев, то опять возвращался: капли крови были на протяжении всего пути, иногда они были в метре от основного следа. Через триста-четыреста метров раненный зверь останавливался и садился, оставляя на снегу лужицы крови. Было заметно, что он стал останавливаться чаще, оставляя кровавые метки. Это вселяло надежду на скорую встречу.
Несколько раз волки останавливались: или играли с самкой, или дрались. В местах их остановок снег был вытоптан целыми площадками.
От машины мы ушли уже километров на пять. Ветер не стихал, продолжал мести снег в лицо. Светового дня оставалось не более двух часов. Мы решили, что Сергей продолжит преследование, а я вернусь за машиной. Заблудиться в метель, в ночной морозной степи, особого желания не было.
Уже после охоты, разбирая подробности нашей погони, я осознал всю опасность предпринятого нами мероприятия. Сергей оставался один в степи с четырьмя голодными, возбужденными близостью самки и многочасовой погоней волками. Задним умом, как говорится, все понимаешь, а в то время нами управляла какая-то неудержимая страсть, очень знакомая большинству охотников.
Быстрым шагом, срезая петли следа и обходя бугры и барханы, я пошел в сторону машины. Примерно на середине пути на наших следах обнаружил огромный след одинокого волка: огромные передние лапы, в правой один палец отходит в сторону, видно, был поврежден. Цепочка волчьего следа пересекала наши прежние следы и уходила за бархан. Да сколько же их здесь?!
У меня промелькнула мысль — надо бы преследовать этого волка по горячему следу, но я быстро ее погасил — день-то на исходе.
Добравшись до машины, хлебнул чайку и — вперед!
Надежда на быструю встречу с Сергеем, увы, не оправдалась. Ох, уж эта метель!
Передний мост на Ниве не работал, и поэтому я привык преодолевать препятствия на большой скорости, разгоняясь с бугров-барханов вниз и вылетая на их вершины. В ложбинах снег достигал 30—50 см. Спасало лишь то, что он не слежался, был рыхлым, а барханный песок промерз и не проседал.
И вдруг произошло то, о чем я с волнением вспоминаю в мельчайших подробностях даже по истечении нескольких лет. Выскочив из очередной ложбины на вершину бархана, машина уперлась в снежный сугроб и остановилась. Выжав сцепление, я соображал что делать: вперед не проехать, вниз, назад — не смогу разогнать автомобиль на задней передаче и не вылезу из ловушки. И тут впереди, приблизительно в пятидесяти метрах, увидел что-то непонятное — не то колышется ветка куста, не то волк помахивает хвостом. Присмотрелся — точно, волк! Ко мне стоит задом и размахивает хвостом из стороны в сторону. Зверь был чем-то очень увлечен, мордой утрамбовывал снег. Ветер дул от него, и поэтому он не слышал шума работающего двигателя.
Судорожно хватаю ружье, но во время «скачки» патроны из переломленных стволов вылетели. Заряжаюсь и, все еще не веря в происходящее, смотрю в бинокль-да, это он, красавец, — огромный волк!
В это время волк обернулся как-то в полкорпуса и в ту же секунду сделал прыжок. Двигатель в машине продолжал работать на включенной передаче, и при броске сцепления машину сильно рвануло вперед.
Волк удалялся мощными прыжками. Выстрел — зверь метнулся в сторону. Ветер, снег в лицо... О, ужас! Второй выстрел. Волк как-то присел, как впоследствии оказалось, его все-таки зацепило, и он исчез за барханом.
Перезарядившись на бегу, подбегаю к краю бархана — волка нет. Пройдя метров сто, обнаружил на снегу несколько капель крови.
Солнце клонилось к горизонту, светового дня осталось не более получаса — не до преследования. Да и не было уверенности, что волк ранен серьезно. Вернувшись к тому месту, где увидел волка, я обнаружил под снегом волчью отрыжку — не менее двух килограммов пережеванного мяса. Оказывается, вот чем так был увлечен волк. Меня всего колотило от волнения, дрожащей рукой я не мог сразу набрать телефон Сергея, чтобы сказать, что к нему быстро приближается еще один зубастый. Внезапно связь прервалась — в телефоне разрядился аккумулятор. И как мы раньше жили без мобильных телефонов?
Вырвавшись из снежного плена, я поехал на поиски Сергея по частично занесенным следам. В некоторых местах, особенно на вершинах бугров и барханов, следы были заметены совсем. Все чаще приходилось останавливаться, идти пешком, отыскивая следы. Так продолжалось около получаса, а солнышко неумолимо спускалось все ниже и ниже. Как бы не пришлось ехать домой заряжать телефон, а это не менее двадцати километров. Что за это время может произойти с Сергеем?! Я старался отгонять плохие мысли. Сергей — не новичок в охоте, приходилось ему бывать в сложных переделках.
В степи встретил знакомого пастуха, который гнал овец к кошаре. Пастух Сергея не видел, зато рассказал, что неделю назад восемь волков заманили за бархан трех молодых кавказских овчарок и в секунды разорвали их.
Солнышко стало заходить за горизонт, осталась одна возможность связаться с Сергеем, если он не так далеко. Я выстрелил и в ответ услышал слабый звук выстрела. Обернувшись на этот звук, увидел Сергея. Он стоял на бархане примерно в семистах метрах от меня.
От сердца отлегло и через несколько минут я «долетел» до Сергея. Мы взахлеб, перебивая друг друга, стали рассказывать о произошедшем, оба изрядно переволновались. При погоне Сергей не заметил направление ветра, солнце за все время показывалось лишь дважды, видимость была неважная, да и вообще с ориентированием у него неважно, поэтому он не знал, в какую сторону идти, решил наугад добираться до ближайшей чабанской точки и там заночевать.
Он весь промок от быстрой ходьбы и постоянно таявшего снега. Рассказал, что почти бежал по следу и еще дважды поднимал зверей с лежки: то ли они не воспринимали серьезности преследования, то ли были слишком возбуждены близостью самки и больше ни на что не обращали внимания. Но его они не тронули.
Горячий чай — божественный напиток! Немного успокоившись и отдохнув, через сорок минут дороги мы дома.
Моего подранка мы наши через два дня примерно в семистах метрах от нашей «горячей» встречи. Волчище был весом за пятьдесят килограммов. Тушу мы трогать не стали, сняли шкуру и налегке прошли до машины пять километров.
О Сережкином волке мы узнали через неделю от хозяина той чабанской точки, который и направил нас на волчий след. Примерно через два-три дня после нашей стрельбы к ним пришел какой-то необычный волк. Вначале он натыкался на изгородь, на забор кошары, пытался проникнуть внутрь, хотя скотины там не было — вся была уже на выпасе. Затем стал бросаться на собак, а когда на шум вышла жена чабана, бросился на нее. Жена успела забежать в дом. Пастух из ружья добил необычного гостя. С его слов, волк был ранен в бедро и сильно истощен.
Сейчас в степь мы с Сергеем выезжаем с запасными аккумуляторами для телефонов, у каждого по компасу, в машине появилось зарядное устройство. Конечно, надежнее иметь навигатор, но это чуть позже.
г. Астрахань
