портал охотничьего, спортивного и экстерьерного собаководства

В 1912 году Туров поступил в Московский университет, где специализировался по зоологии позвоночных. Его учителями в то время были М.А.Мензбир, Г.А.Кожевников, А.Н.Северцов, С.А.Бутурлин, а товарищами по учебе — многие из его будущих коллег по Зоомузею МГУ.

На третьем курсе, в самом начале 1914 года, Сергей Туров выезжает в свою первую большую экспедицию, причем в очень глухой и малоизвестный район Забайкалья — в истоки реки Зеи, берущей начало в отрогах Станового хребта (теперь этот край более всего знаком нам по книгам Г.Федосеева «В поисках Джугдыра» и «Тропою испытаний»).

Интересна история той давней экспедиции, оставившей немалый след в изучении фауны Сибири. Директор главного зоологического музея России, расположенного в Петербурге, академик Николай Викторович Насонов очень интересовался тогда распространением и систематикой горных баранов, обитающих как в Азии, так и в Северной Америке. Как-то, отдыхая на Кавказе, он встретился там с энтузиастом-зоологом и опытным сибирским охотником Виталием Чеславовичем Дорогостайским (сыном ссыльного дворянина из Каменец-Подольска, женившегося в Иркутске) и поделился с ним замыслами о добыче снежных баранов в Забайкалье. Дорогостайский согласился поехать, а Насонов финансировал экспедицию [1].

Дорогостайский представил проект экспедиции Насонову в январе 1914 года, а уже 20 марта выехал из Москвы вместе со студентами МГУ, будущими зоологами С.С.Туровым и С.А.Северцовым (сыном академика), кроме того, к ним присоединился М.П.Розанов, а в качестве препаратора ехал Л.В.Тульпа. Снаряжение вьючного каравана экспедиции с наемом проводников, лошадей и домашних оленей было заранее оговорено с работниками Переселенческого управления, которое содействовало работе ученых. Казаки Григорий и Василий Холкины, известные Дорогостайскому по прежним его экспедициям, закупили лошадей и снаряжение в селе Тунке и перегнали весь караван в город Зею на одноименной реке, пересекавшей здесь хребет Тукурингра. Сразу по прибытии Дорогостайский и его спутники (они ехали по Транссибу до станции Тыгда), начали проводить в окрестностях Зеи обширные зоологические сборы и наблюдения за птицами, в частности, за токованием каменного глухаря.

12 мая весь караван погрузился на пароход и прибыл на метеостанцию, расположенную в пяти верстах выше поселка Бомнак (ныне он более всего известен тем, что там похоронен эвенк Улукиткан, проводник Г.Федосеева, герой ряда его произведений). Окрестности поселка произвели на прибывших тягостное впечатление: «всюду лиственничный лес, всюду бесконечные «мари» с неизменной пушицей, зарослями голубики, торфяным мхом и другими растениями... Несмотря на то, что пролет певчих птиц был в разгаре, дремучая лиственничная тайга была удивительно безжизненна» — так писал Дорогостайский в своем «Отчете».

В Бомнаке ждали проводников-орочен [2], которые где-то задерживались.

Из Бомнака двинулись на прииск Воздвиженский, примкнув к группе орочен, кочевавших со своими оленями к отрогам Станового хребта. Препаратор Тульпа был вынужден уехать, М.П.Розанов отправился по другому маршруту. К 10 июня вышли на берег горного озера Оконон и стали готовиться к подъему на хребет. Сергей Туров отстреливал птиц и препарировал добычу. Дорогостайский и Северцов взялись за преследование горных баранов — основной цели этой экспедиции.

...Постепенно тайга зеленела, на склонах опадала розовая кипень даурского рододендрона, появлялись робкие горные цветы. Началась летняя пора, когда днем жарко грело солнце, а по ночам люди мерзли в палатках. В долинах рек лежали нерастаявшие «наледи» — толстые слои промерзлого за долгую зиму льда, сохраняющиеся здесь до августа.

Пытались добыть баранов на солонцах, но неудачно. Одну самку удалось ранить в ногу выстрелом и добыть после длительного преследования. Для пропитания стреляли куропаток, рябчиков, дикуш, уток-нырков (чаще всего турпанов), изредка удавалось встретить диких оленей-согжоев, натыкались и на медведей. И только с помощью ороченских лаек, загонявших зверей на отстои, Дорогостайскому удалось все-таки взять несколько самцов-»чубуков» — забайкальских диких баранов с тяжелыми витыми рогами и серовато-бурой шерстью, темнеющей на груди.

Не обошлось без приключений. Сергей Северцов однажды на охоте заблудился в горах, несколько дней его разыскивали, ноги путника оказались сильно изранены от долгой ходьбы по каменным россыпям.

Всего экспедиция добыла девять горных баранов, восемь других крупных млекопитающих, более сотни мелких, около 500 экземпляров птиц, несколько представителей рыб, рептилий и амфибий. Собрали порядочную коллекцию насекомых и гербарий высокогорной флоры.

В середине августа исследователи вернулись к Зее и спустились по ней на больших лодках, преодолев каскад шивер и порогов. Все коллекции благополучно доставили в Санкт-Петербург, который к этому времени уже стал именоваться Петроградом.

Впечатлительный и не чуждый писательской жилки, Сергей Туров вскоре описал эти экспедиционные похождения: его статьи «Очерки охот в Амурской области», «Охота на горных баранов» и «На Яблоновом хребте» (на самом деле — Становом, а не Яблоновом! — Ф.Ш.) были опубликованы в известном журнале «Охотничий вестник» за 1915 г. Так С.С.Туров начал свою деятельность как автор специфического научно-художественного жанра, которому он по сути сохранял верность всю свою жизнь. В 1937 году он написал повесть «Снежный баран», которая позднее вошла в его самую известную книгу «Очерки охотника-натуралиста» (М., МОИП, 1949 и 1952 гг.). После Забайкалья в студенческую пору были еще поездки в сравнительно близкие края — в Рязанскую губернию для изучения фауны птиц.

Знакомство с В.Ч.Дорогостайским привело к тому, что в 1918 году, вскоре после окончания МГУ, С.С.Туров оказался вместе со своим старшим наставником в Омске и преподавал в Сельскохозяйственном институте (надо заметить, что Дорогостайский активно сотрудничал с Временным Сибирским Правительством, и наши «органы» это ему припомнили, расстреляв в 1938 г.). В 1920 г. Дорогостайский и Туров переехали в Иркутск, где был открыт новый университет. Туров и Розанов принимали участие в комплексных исследованиях Байкала, в организации лимнологической станции и первого государственного зверопитомника в Больших Котах, также созданного Дорогостайским.

Летом 1921 года С.С.Туров по заданию научного отдела Центрохоты, которым заведовал С.А.Бутурлин, отправляется на северо-восточный Байкал, в район Святого Носа и Баргузинского заповедника. Он констатирует крайне печальное состояние заповедника, фактическое отсутствие там реальной охраны. «В настоящее время, — писал Туров, — внимание хищников концентрируется на долинах рек Кудалды и Сосновки, т.е. в самом центре заповедника, причем добывание соболей идет открыто, на глазах бессильной что-либо сделать администрации... Из всех стражников остался на службе только один, живущий в Сосновке, остальные разошлись из-за тяжелых материальных условий».

Следующим летом С.С.Туров проплыл на лодке от Нижне-Ангарска до Усть-Баргузина, продолжая изучение фауны птиц Байкала. Он опубликовал несколько статей и заметок в газете «Университетский клич», а также в научных изданиях, уделяя особое внимание теме охраны природы, заповедникам и заказникам. Позднее в своих очерках ученый рассказал о встречах с медведями, которые в то время были весьма обычными на Байкале, особенно на полуострове Святой Нос.

В 1924 г. Туров переезжает из Иркутска во Владикавказ (в то время -Дзауджикау, позднее — Орджоникидзе) и становится профессором кафедры зоологии во вновь открытом Горском педагогическом институте. Начинается довольно продолжительный «кавказский этап» деятельности С.С.Турова. Им были развернуты исследования фауны наземных позвоночных животных от бассейна Терека до Армении. С.С.Турову удалось уточнить распространение ряда редких видов зверей и птиц (например, прометеевой мыши), он выезжает в Армению на озеро Севан и в другие районы Кавказа, в течение нескольких лет подряд возглавляет зоологическую экспедицию, исследующую Кавказский государственный заповедник. В эти годы он часто публикуется в журнале «Охотник», вспоминая эпизоды охоты на Байкале и в Закавказье. Одновременно издает ряд научных статей о фауне Кавказа.

На том же этапе происходит встреча Сергея Сергеевича с дочерью знаменитого русского лесовода Г.Ф.Морозова, проведшего последние годы жизни в Крыму (недаром в свое время В.Н.Сукачев предлагал присвоить имя Морозова Крымскому заповеднику). Лидия Георгиевна Морозова с раннего детства проявляла особый интерес к живой природе, она составила первый гербарий Крымского заповедника, но предпочла профессию зоолога. Став женой С.С.Турова, она не захотела расстаться с памятью о своем отце и до конца жизни носила двойную фамилию. Лидия Георгиевна активно участвовала в работе своего мужа, ездила вместе с ним в трудные горные экспедиции, обрабатывала зоологические сборы. В 1928 году вышла в свет их первая (но далеко не единственная) совместная статья «Материалы к познанию млекопитающих Северного Кавказа и Закавказья». Тогда же состоялась совместная поездка супругов на Мурманскую биостанцию, оставившая на всю жизнь память о своеобразной природе Русского Севера.

В 1932 году Сергей Сергеевич со всей семьей возвращается в Москву, где становится заместителем директора Зоологического музея МГУ. Надо сказать, что его официальный директор, Василий Никитич Макаров, был крайне занят на своей основной работе в Наркомпросе РСФСР и созданном в 1933 году Комитете по заповедникам при Президиуме ВЦИК, поэтому не мог уделить музею особого внимания. Тем не менее, Зоомузей МГУ оставался не только крупным научным центром, но был связан с такими представителями московской интеллигенции как писатель М.А.Булгаков (это отражено в повести «Роковые яйца»), поэт О.Э.Мандельштам, близко друживший с энтомологом музея Б.С.Кузиным. Сотрудничали с Музеем художник В.М.Голицын и В.С.Трубецкой, писавший юмористические рассказы под псевдонимом В.Ветов (недавно эти рассказы с рисунками Голицына воспроизведены в нашем альманахе).

С.С.Туров и Л.Г.Морзова-Турова при поддержке сотрудников музея и ряда кафедр МГУ развертывают большие экспедиционные работы, в которых участвуют такие известные ученые как С.И.Огнев, В.Г.Гептнер, Г.П.Дементьев, Е.С.Птушенко, А.М.Судиловская, Е.П.Спангенберг, Н.В.Шибанов, Г.В.Никольский, А.Н.Желоховцев, Г.Г.Абрикосов и другие энергичнейшие зоологи. Места их экспедиций весьма разнообразны — Алтай, Средняя Азия, Крайний Север, центральные районы России. Сам С.С.Туров дважды возглавляет сложнейшие маршруты по недавно созданному Алтайскому заповеднику, изучает фауну млекопитающих Башкирского и Мордовского заповедников, руководит большой орнитологической экспедицией в Тиманскую тундру. В 1936 г. по представлению МГУ С.С.Турову присуждается научная степень доктора наук по совокупности трудов без защиты диссертации.

Благодаря тесному сотрудничеству с В.Н.Макаровым, по сути возглавлявшим заповедную систему РСФСР, С.С.Туров становится одним из первых научных проектировщиков при создании новых заповедников. Он участвовал в создании Мордовского, Окского и Клязьминского заповедников, вместе с активистом дела охраны природы А.П.Протопоповым проектировал в 1940-1941 гг. Керженский заповедник в Нижегородской (Горьковской) области (он был организован лишь пятьдесят лет спустя), изучает охотничью фауну Костромского заказника. Весной 1941 года ведет наблюдения над затоплением Рыбинского водохранилища, где уже тогда намечалась организация Дарвинского заповедника, чему помешала война.

В начале Великой Отечественной войны С.С.Туров становится директором Зоомузея МГУ (вместо Н.Н.Филиппова, ранее сменившего на этой должности В.Н.Макарова) и обеспечивает его эвакуацию из Москвы в Ашхабад, куда переехал биофак МГУ. Часть коллекций осталась на барже в Южном порту столицы, некоторые экспонаты пострадали в годы войны, когда во внутренний двор старого МГУ упала бомба и большинство стекол в окнах музейного здания оказались выбитыми. В 1944 году С.С.Туров нашел возможность побывать вместе с орнитологом К.А.Воробьевым на Кавказе, обследуя Архызский участок Тебердинского заповедника. Поздней осенью 1947 года Туров совместно с проф. Г.П.Дементьевым обследовали птичьи зимовья на Атреке в Туркмении, в 1948 г. Сергей Сергеевич вновь посещает Армению, в 1950 обследует трассу полезащитных полос Сталинград (Волгоград) — Черкесск, а в 1951-53 гг. собирает материалы для Зоомузея в Беловежской пуще. Кроме того, следуют довольно частые охотничьи вылазки — на реки Сухону и Мологу, на Селигер, в Ленкорань, Подмосковье...

Еще не завершилась война, когда Зоологический музей был успешно восстановлен, экспонаты возвратились на свои прежние места, основные залы вновь открылись для посетителей, обновилась экспозиция, постоянно устраивались различные тематические выставки.

В 1945 году С.С.Туров и А.П.Протопопов выезжали на Урал, в Свердловскую область для создания двух новых заповедников — «Висим» и «Денежкин камень». Это была очень сложная и трудоемкая работа, требовавшая от исполнителей большого напряжения сил. В областном и районном центре многократно проводились совещания, рассматривались различные варианты создания заповедников с учетом самых разносторонних требований и претензий со стороны «хозяйственников». Затем следовали выезды на места, обследования, для которых использовались все виды транспорта — от лошадей и автомашин до длительных пеших обходов. Едва ли не впервые в практике проектирования заповедников была применена авиация — С.С.Туров знакомился с районом горы Денежкин Камень, облетая эту территорию на самолете У-2. Как и всегда в своих странствиях, Сергей Сергеевич вел подробные дневники, не только описывая текущие события, но и фиксируя всевозможные наблюдения за местной охотничьей фауной. Надо сказать, что судьба двух уральских заповедников оказалась весьма трудной. «Висим», созданный на площади 56 тыс.га, был ликвидирован в 1951 г. и восстановлен в 1971 г. на территории около 10 тыс.га. «Денежкин камень» хорошо зарекомендовал себя как научное учреждение и даже уцелел при разгроме заповедников в 1951 г., однако был закрыт спустя 10 лет, когда на охрану природы косо посмотрел Хрущев. Ровно двадцать лет боролась научная общественность за его восстановление, прежде чем заповедник был вновь создан, но лишь на половине прежней своей площади. За эти годы был нанесен огромный ущерб флоре и фауне, вырублены ценнейшие горные леса, выбиты звери и птицы.

Первые послевоенные годы оказались очень плодотворными для сотрудников Зоомузея МГУ, собравшими за предыдущий период огромный научный багаж. По накопленным ими материалам стали публиковаться монографии и определители животных. Как пишут современные историки науки, «очень заметной была научно-популярная деятельность С.С.Турова и Н.Н.Плавильщикова, которые уделяли большое внимание ознакомлению самых широких слоев населения с методами музейной работы, наблюдениям над животными в природе, истории биологии... Вклад ученых в отечественную зоологию в те годы был оценен очень высоко. Так, авторский коллектив многотомного издания «Птицы Советского Союза» удостоился Государственной премии за 1954 г. Этой же премией в 1950 г. были награждены Г.В.Никольский и Е.В.Боруцкий за «Разработку системы мероприятий для повышения рыбопродуктивности Амура» (»Два века в коллекциях...», 1991).

Даже разгул лысенковского мракобесия не остановил плодотворной деятельности Зоомузея МГУ, остававшегося своеобразной научной цитаделью. Как рассказывают очевидцы, профессор С.И.Огнев, автор знаменитой многотомной серии «Звери СССР и прилежащих стран», даже не пустил вновь назначенного деканом Презента на порог своего кабинета... Правда, немало трудностей выпало на долю Музея, когда Московский Университет переезжал в новое здание на Воробьевых горах: в 1953-54 гг. его пришлось закрыть для посетителей. Кроме того, из-за утраты статуса научно-исследовательского учреждения большинству профессоров пришлось перейти на преподавательскую работу, оставаясь в Музее лишь по совместительству. В 1950 году С.С.Туров становится заведующим кафедрой зоологии Московского городского педагогического института (совместительствуя, он сохранял пост директора Зоомузея МГУ до 1960 г.).

Весьма интенсивная деятельность С.С.Турова как популяризатора науки — в том числе и в сфере охотоведения — была чрезвычайно плодотворна. Он был автором целой библиотечки книг и брошюр, пользующихся большой известностью и спросом у охотников и любителей природы вплоть до наших дней (лишь в качестве примера укажем его книги: «Перелеты птиц», «Натуралист-фотограф», «Охота на глухаря», «Охота на водоплавающую дичь», «Боровая дичь», «Животный мир Подмосковья», «Набивка чучел птиц и зверей», «Жизнь птиц»), принимал участие в таких известнейших охотничьих изданиях как «Атлас охотничьих и промысловых птиц и зверей», «Настольная книга охотника-спортсмена», «Спутник промыслового охотника», «Охота в Подмосковье», а также в ряде энциклопедий. Но наибольшее признание получила его книга «Очерки охотника-натуралиста», изданная Московским обществом испытателей природы в 1949 и 1954 годах и вобравшая в себя многие охотничьи воспоминания. Уже после кончины автора эта работа в сильно сокращенном виде была переиздана под названием «По родному краю» под редакцией автора этой статьи (М.: МГУ, 1979).

Нельзя не упомянуть и об активном участии Сергея Сергеевича в публикации альманаха «Охотничьи просторы». Он был одним из наиболее заметных его авторов среди ученых (печатался в 1, 4, 5, 6-м выпусках), многие годы входил в состав редколлегии (вып. 5—16). Особо запомнился читателям-охотникам лирический очерк «Дупелиные болота» (вып. 4—1954). Постоянно сотрудничал он и с журналом «Охота и охотничье хозяйство».

Путешественником С.С.Туров оставался до последних дней своей жизни (мы упомянули далеко не все его экспедиции; он много раз участвовал в различных конференциях с экскурсиями по разным районам СССР). Даже после окончательного ухода на пенсию, С.С.Туров не отказался от продолжительных поездок с ружьем и неизменным фотоаппаратом. В последние годы жизни сочетал черно-белую фотографию с цветной и слайдовой. Он был большой мастер фотографии, автором книги «Фотограф-натуралист».

Окский, Воронежский, Хоперский, Астраханский, Березинский заповедники, Каменная степь и Хреновский бор, Дальний Восток, Псковщина, Эстония, Литва — таковы его основные маршруты на заключительном этапе жизни. Показательно, что свое восьмидесятилетие Туров встретил в очередной поездке по Приморью.

Сергея Сергеевича Турова, также как и его жену Лидию Георгиевну, всегда отличала особая благожелательность, распространявшаяся не только на учеников и друзей, но и всех, кому приходилось с ними встречаться. Их дачу в известном поселке художников под Москвой (недалеко от Москвы-реки) постоянно навещали самые разнообразные гости, подчас даже мало знакомые, и никто не получал отказа. Супруги Туровы были очень интересными собеседниками, на своем долгом веку они были знакомы с множеством интереснейших людей, им было о чем рассказать... Лидия Георгиевна охотно помогала тем, кто изучал биографию ее отца, и сама писала воспоминания (к сожалению, в то время она не могла высказываться в печати вполне откровенно, не могла рассказать о подлинных взглядах Г.Ф.Морозова, крайне критически воспринимавшего события в октябре 1917 г.).

С.С.Туров покинул сей бренный мир летом тягостного для зоологов 1975 года (тогда же ушли из жизни В.Г.Гептнер, В.Ф.Гаврин, Н.А.Гладков). Лидия Георгиевна пережила своего мужа всего на несколько лет...