Ливеровский А. А.,
Сладков Н. И.
Три охотника шли по лесу. Впереди шел проводник. Он вел охотников по глухим тропинкам от одного лесного тайничка к другому.
За проводником шагал знаток птичьих голосов — птичник. Позади всех шел стрелок. Только у него в руках было ружье — одно на троих.
Охотники все дальше и дальше уходили от шума машин и человеческих голосов.
Они погружались в мир лесных звуков.
Глухо бормотали ручьи, глухо урчали лягушки, глухо шумела на ветру хвоя. Зато птицы перекликались звонкими голосами.
Птичий разговор! Сколько в нем прелести, неожиданных фраз, птичьих тайн. Ведь у каждой птицы свой голос: своя песня, свой позыв, свой крик испуга и радости. А у некоторых птиц и не только свой. Сойка вдруг возьмет да и крикнет по-сарычиному! Скворец вдруг передразнит иволгу, кулика, жаворонка, а то и пустит настоящего петуха! Или кошкой мяукнет! Пеночка-пересмешка вплетает в свою песню не только голоса наших птиц, но и заморских, подслушанные пеночкой на зимовье в далеких тропических лесах.
Проводник остановился. Птичник шепнул: «Лесной конек!» Птичка лесной конек совсем близко; виден раскрытый клювик и дрожащее встопорщенное горлышко.
Конек косит на нас глазком, взмывает вверх и с песней, трепеща, как жаворонок крыльями, поднимается все выше я выше.
— Скорей, а то выйдет из меры! — торопит птичник.
Стрелок медленно наводит ружье и нажимает на спуск.
Конек на миг замирает и, нет, конек не падает на землю безжизненным комочком перьев! Ныряя, как бумажная стрелка, он опускается на вершинку соседней сосенки и продолжает петь!
Неужто промах или осечка? Ни то и ни другое. Просто у стрелка такое ружье, которое не стреляет и не убивает.
Особое ружье для особой охоты!
Трое охотников собрались в большой светлой комнате. В печке постреливают дрова, но из-под двери тянет холодком.
На дворе зима.
Стекла в морозных узорах. Белые ледяные цветы напоминают о цветах лета...
На столе перед охотниками — ружье. То самое, из которого они весной стреляли по коньку. У ружья нет ни стволов ни приклада. Вместо спускового крючка... кнопка.
Охотники замолкают, переглядываются и кивают головами. Стрелок протягивает руку к ружью и нажимает кнопку.
И вдруг запел зяблик!
Лихо, отчаянно, с размашистым росчерком в конце. Спел, как расписался, — зяб-лик! И росчерк завитушкой!
Песня за песней, песня за песней. А потом вдруг сказало ружье человеческим голосом: «Давайте подойдем ближе!»
— Это я тогда сказал! — улыбнулся проводник.— Помните, как мы стояли под елкой, подняв глаза на поющего зяблика? Посвистывал в хвое ветерок, холодные капли дождя падали на лоб, а зяблик все пел и пел, ничего не замечая вокруг. Тогда-то я и сказал: «Подойдемте еще ближе!»
Теперь все охотники заулыбались и закивали головами.
Ружье, которое очень похоже на обыкновенный ящичек, тихо жужжит. В ядреную песню зяблика вплетается меланхолическая песенка пеночки-теньковки: «Тень-тянь-тюнь, тень-тянь-тюнь...» Будто тяжелые звонкие капли падают в воду. «Тень-тянь-тюнь, тень-тянь-тюнь!»
— Дальше, по-моему, мы «подстрелили» песенку синицы-пухляка, зорянки, крик чибиса и бекаса, урчание лягушек, треск костра, вечернюю песню певчего дрозда и, наконец, самое главное... — начал было птичник, но его перебили: «Т-сс!»
Певчий дрозд пел замечательно!
Чудесный ящичек то высвистывал флейтой, то пускал дробную трель, то свистел залихватским разбойничьим посвистом. И вдруг забулькал, захлюпал, заплескался, словно упал в воду!
— Это мы шагаем по болоту! — рассмеялся стрелок.
Но вот бульканье окончилось, ящичек облегченно вздохнул и заговорил голосом проводника.
— Вот мы и пришли. Здесь мы попробуем поймать песню, которую даже охотники не все слыхали. Певец начнет петь до рассвета, в полной темноте. Ночь проведем здесь. Нарубим сосенок на подстилку, иначе к утру загрузнем в сыром мху. Вокруг логова натыкайте побольше сосенок. Певец очень зорок и осторожен, сюда он прилетит с вечера. Щепки надо убрать, белые комли срубленных сосен прикрыть мхом, блестящие термоса — тоже. Прошлую весну сюда прилетало до дюжины певунов. Ну, а теперь рюкзаки под голову — и спать.
Ящичек смолк, но не надолго. Скоро опять что-то зашумело в нем, будто вечерний ветерок завозился в вершинах сосен.
— Начинается вечерний концерт! — скороговоркой прошептал ящик. Все укоризненно посмотрели на птичника. Это он не утерпел тогда и, несмотря на строгий запрет, прошептал эти слова.
Дивно хорошо исполнила свою вечернюю песню зарянка. Прогремели, наполнив весь лес, трубы журавлей. Флейта дрозда, тонкое пикколо теньковки, простая и милая песня кукушки. Жалоба-призыв зайца, насмешливый речитатив куропача. И все это звучало в тихой городской комнате! А когда вдруг раздалось хорканье и цвирканье летящего вальдшнепа, все невольно посмотрели вверх, на потолок. И на мгновение, как на удивительной машине времени, охотники перенеслись на полгода назад, в сутемки настороженного весеннего леса, где над черными крестами елей пролегали удивительные птицы, крича хриплыми от страсти голосами...
Вдруг ящик захрапел по-настоящему, с чмоканьем и присвистом!
— Это уж, батенька, не вальдшнеп, а вы! — ткнул проводник птичника в бок.
— А я жене не верил, что храплю во сне! — изумился птичник. — Неужели это все-таки я?
— Можете сказать жене, что это лось. Очень похоже! — ухмыльнулся проводник.
Ящичек замолчал.
— Включайте утро! — нетерпеливо задергали стрелка проводник и птичник.
Стрелок повернул рычажок. Ящик застучал, защелкал, заскрежетал. Неужели испортился?
Но ящик вдруг прошептал страшным шепотом:
—Поет! Он поет! Давайте подскакивать!
Перерыв, и вот опять скрежет и щелканье. Будто постукивает палочка о палочку, будто точат нож о нож, будто пощелкивают целлулоидные шарики. Так вот она какова, эта песня, песня невидимого и осторожного лесного певца!
Песня не громкая, не звучная, но слава ее не уступит славе соловьиной песни. От песни этой у охотников замирает сердце и начинают дрожать руки. Это знаменитая песня глухаря!
Редок стал глухарь. Редок и осторожен. И потому даже не всем охотникам удается послушать его в лесу. Но охотникам с чудесным ружьем повезло: им удалось «поймать» глухариную песню.
Возвещая зарю, затрубили в комнате журавли, заблеял «небесный барашек» — бекас, протянул вальдшнеп, будто прошел кто-то стороной, поскрипывая хромовыми сапожками. Пропела зарянка — певунья вечерней и утренней зари.
Ящичек давно смолк, а охотники все сидят и молча курят...
Наконец, проводник сказал:
— Вот и зимой побывали на глухарином току!
Ящичек наш доверху набит птичьими песнями. Песни не слышны до поры до времени! В нашей воле выпустить их на свободу. Птичьи песни будут теперь звучать не только весной и летом, но и осенью и даже зимой. Их можно передать по радио, и они прозвучат для всех, кто любит слушать птичьи песни. Их можно переписать на граммофонные пластинки. Учитель в школе сможет не только рассказать ребятам про птиц, но и дать послушать их голоса.
Вот какое удивительное это ружье! Удачный выстрел из него приносит радость не только охотнику, но и многим людям. Радуются глухариной песне старые «обезноженные» охотники. Радуются и вспоминают свою охотничью молодость. Радуются птичьим голосам и песням люди, не могущие часто выезжать за город. Все с удовольствием слушают весенние голоса зимой, когда наш лес суров и нем.
Должен радоваться и глухарь. Ведь будь у охотника в руках настоящее ружье, не допел бы он своей песни. А теперь, что бы с ним ни случилось! — песня его будет жива.
Слава ружью, которое несет не смерть, а радость!
От авторов:
Все, конечно, давно поняли, что чудесное ружье — это портативный переносный магнитофон «Репортер-2». Он позволяет записывать на пленку самые разнообразные звуки без включения в электросеть.
Охота с магнитофоном увлекательна. Мы твердо верим, что скоро к охоте с ружьем и фотоаппаратом прибавится новый вид охоты — охота с магнитофоном.
В «Репортере-2» многое несовершенно. Он громоздок, неудобен для переноски, сложен, не приспособлен для охоты в лесу. В новых образцах все это будет, несомненно, устранено. Но и с «Репортером-2» при настойчивости можно сделать в лесу интересные записи. Только надо помнить, что нельзя записывать вблизи города и больших оживленных дорог. Посторонние шумы, часто малозаметные для уха, могут испортить записи.
Нельзя записывать при ветре. Струйки воздуха, завихряясь у микрофона, создают шум, заглушающий записываемые звуки.
При записи лучше всего микрофон отодвигать подальше от себя, так как часто даже тяжелое дыхание (а ходить по лесам и болотам не легко!) фиксируется пленкой.
Магнитофон, как и ружье, пригоден для всех видов охот: «с подъезда», «с подхода», «на засидке», «скрадом», и т. д. Им можно «стрелять» тетеревей на току и вальдшнепов на тяге. Разница только в том, что с магнитофоном можно охотиться круглый год, в любых местах и на любую дичь. Магнитофоном можно, например, «подстрелить» не только самого глухаря, но и весь глухариный ток; можно «взять» целиком утиную зорьку, со всеми ее звуками; можно заполевать даже всю охоту с гончими, со всеми криками, трубой, выстрелами и собачьими голосами на гону. Стреляйте сколько хотите. Дичь от этого не убавится.
Ни пуха ни пера!
