Арамилев И. А.
Сценарий научно-популярного звукового и цветного фильма об охоте в СССР
Главные действующие лица
Шахов, Дмитрий Иванович, художник, 55 лет.
Зубов, Николай Петрович, писатель, 37 лет.
Платонов, Сергей Владимирович, журналист, 28 лет.
Татьяна Васильевна, жена Зубова, 32 лет.
Лена, жена Платонова, 25 лет.
Миронов Антон, колхозник, 17 лет.
Г о л о с д и к т о р а:
«В Советском Союзе до двадцати миллионов квадратных километров богатейших охотничьих угодий. Около ста видов зверей и двухсот видов птиц составляют охотничью фауну нашей страны.
Советская Арктика и тундра населены белым медведем, моржом, голубым и белым песцом, северным оленем».
В кадре белая медведица с медвежатами и старый самец идут по заснеженным торосам.
Моржи на льдине.
Проходит в тундре стадо северных оленей.
Песец терзает белую куропатку.
Г о л о с д и к т о р а:
«В пределах СССР водятся тигр, лось, олень, тур, архар, косуля, бурый медведь, снежный барс, кабан, рысь, росомаха, выдра, соболь, куница, бобр, горностай, колонок, черно-бурая и рыжая лисы, заяц, белка и другие звери».
Наплыв. Звери.
Г о л о с д и к т о р а:
«Ценнейшие звери — соболь, марал, пятнистый олень, выхухоль, калан (морской бобр) — почти нигде не встречаются, кроме нашей страны».
Наплыв. Звери.
Г о л о с д и к т о р а:
«В годы Отечественной войны советские охотники сдали государству на полмиллиарда рублей пушнины, а для питания трудящихся и нашей Армии — до миллиона голов лосей, маралов, косуль, кабанов, около пятнадцати миллионов зайцев, множество глухарей, тетеревов, куропаток, гусей, уток и другой пернатой дичи. Это был значительный вклад в общенародное дело Победы!
В кадре: охотники сдают связки дичи на заготовительную базу. Среди охотников женщины.
Г о л о с д и к т о р а:
«Охотничьи угодья СССР, как народное достояние, разумно эксплуатируются. Советское государство для воспроизводства фауны и сохранения редких зверей создало сеть заповедников, заказников и приписных охотничьих хозяйств.
Проводятся широкие мероприятия по акклиматизации и реакклиматизации отдельных представителей фауны.
Заяц-русак акклиматизирован в Южной Сибири, где он раньше не встречался...»
В кадре русак.
Г о л о с д и к т о р а:
«Расселяется в новые районы драгоценный баргузинский соболь, бобр, ондатра, нутрия и другие звери...
Охотничий спорт должен стать самым массовым, всенародным спортом.
Партия и правительство уделяют развитию этого спорта огромное внимание. Старейшим оружейным заводам страны поставлена задача: снабдить советских охотников недорогим и прочным оружием».
В кадре сборочный цех оружейного завода.
Идет сборка охотничьих ружей.
В кадре охотничий магазин в Москве. У прилавка толпится народ. Сергей Платонов выбирает ружье: Шахов и Зубов помогают ему. Пробуют прикладистость ружья, открывают стволы.
— Бери, Сережа, — говорит Шахов. — Прекрасное ружье.
— В воскресенье поедем на стенд, опробуем, — говорит Зубов.
Платонов кивает, берет у продавца чек, идет к кассе, платит деньги. Продавец завертывает ружье, протягивает Платонову, дружески улыбается.
— Ни пуха ни пера вам с этим ружьецом, товарищ!
Платонов смеется.
— Спасибо, друг! Если бой окажется хорошим, я вам парочку бекасов подарю из августовских трофеев.
Продавец улыбается.
Шахов, Зубов и Платонов прощаются, выходят из магазина. У Платонова счастливое лицо.
Стенд. Пробуют новое ружье Платонова. Сергей делает несколько промахов по тарелочкам. На лице растерянность.
— Плохо бьет! — с огорчением говорит он.
Шахов берет ружье, стреляет. Одна за другой падают разбитые тарелочки.
Платонов повеселел.
Стреляет Зубов. Падают разбитые тарелочки.
— Отличное ружье, — говорит Шахов. — Да иначе быть не может: сделано честными советскими руками. Ты горячишься, оттого и промахи. Стреляй спокойно.
Платонов берет ружье. Стреляет. Падают разбитые тарелочки.
Платонов поворачивается к друзьям. Улыбка на лице.
— Видишь, получается, — говорит Шахов. — А ну, еще давай. На тренировку патронов не жалей. На охоте все окупится.
Платонов стреляет.
Стрельба кончилась. Три друга идут к машине, садятся и уезжают со стенда.
Хорошо обставленная, уютная комната.
Блю-бельтон ходит по комнате. Ему скучно. Он прыгает на диван. Грызет маленькую бархатную подушечку. Мотает головой.
Пух летит из порванной подушечки.
Открывается дверь. Входит Лена. Видит растерзанную подушечку.
— Негодяй! — кричит она. — Что ты наделал?
Пес виновато помахивает хвостом.
Входит Платонов.
— Полюбуйся на свое чадо! — сердито говорит Лена. — На минуту вышла в кухню, и нет подушки.
— Я куплю другую.
— Купишь? — повышает Лена голос. — Это мамин подарок, сшит ее руками. Не собачка, наказание господне. Вчера тарелку разбил. Галошу изгрыз. Я уйду из этой милой квартирки. Живите одни.
Блю-бельтон ласкается к хозяину.
Платонов:
— Октавка, ты меня, брат, не подводи. Хозяйка крутая. Слышишь, грозит разводом.
Пес виляет хвостом.
Лена гневно смотрит на мужа:
— Тебе все шуточки. Я серьезно ставлю вопрос. Когда меня сватал, ты же утаил, что у тебя охотничья блажь в голове. У всех подруг мужья как мужья, а у меня — охотник!
— Ну-ну, — добродушно говорит Платонов. — Ты не больно.
— Что не больно? — горячится Лена. — Каждый выходной нет дома! То на стенде, то собаку натаскиваешь, то в лес нелегкая унесет. Подруги с мужьями ходят в театры, в парки, а я сижу дома одна как дура. Хороша семейная жизнь!
Блю-бельтон подходит к ней. Лижет руку.
— Провались, — отмахивается Лена.
— Леночка, не рычи! — мягко просит Платонов. — Он поумнеет. Дмитрий Иванович говорит: как исполнится год, перестанет баловать и грызть домашние вещи.
— Разведусь! — запальчиво произносит Лена и выходит из комнаты.
Платонов качает головой. Укоризненно смотрит на пса.
— Плохи дела, Октавик!
В кадре московская выставка охотничьих собак. В наплыве гончие, легавые, борзые, лайки, фокстерьеры, таксы.
Г о л о с д и к т о р а:
«Собака — первый помощник человека на охоте.
На ежегодных выставках лучшим собакам присуждаются золотые, серебряные и бронзовые медали, устанавливаются разряды производителей».
Шахов ведет лайку. Зубов — континентальную легавую. Платонов — чудесного сеттера блю-бельтона.
Старый судья-кинолог внимательно осматривает, разглядывает блю-бельтона.
— Редкий экземпляр, — говорит он Платонову. — Берегите его. Он будет лидером породы.
Радостно улыбается Платонов. Наплыв. Движутся по рингу собаки.
Шахов, Зубов и Платанов уходят с выставки. На сворках собаки.
— На будущий год Октаву обеспечена большая золотая медаль, — говорит Шахов Платонову. — Натаскай по всем правилам. Лидер породы на полевых испытаниях должен стать первым.
— Постараюсь, — отвечает Платонов.
Проходной двор большого московского дома. Вдоль двора идут люди. Платонов вывел блю-бельтона гулять. Пустил со сворки.
— Порезвись, Октав!
Радостно прыгает по двору пес. Смотрит на него Платонов.
В парадном появляется Лена.
— Сережа, к телефону!
Платонов быстро уходит со двора. За ним Лена. Пес один бегает по двору.
Подозрительного вида человечек подходит к блю-бельтону, дает кусок колбасы, ласкает собаку. Пес доверчиво трется мордой о колено человека.
Человек воровато оглядывается, достает из кармана веревку, привязывает собаку, ведет со двора.
Выбегает на двор Платонов. Беспокойно озирается.
— Октав! Октав!
Идет девочка.
— Милая крошка, не видала тут красивую собачку в белой рубашке с синими горошинами? — спрашивает Платонов.
— Видела, — отвечает девочка. — Ее дяденька по улице вел.
Ужас на лице Платонова. Стремительно несется он к воротам. Выбегает на улицу. Смотрит направо, налево.
Бежит по улице. Останавливает прохожих, что-то спрашивает. Люди пожимают плечами. Уныло шагает к дому Платонов. Входит в квартиру.
— Ну что? — спрашивает Лена.
— Украли! — с болью произносит Платонов. — Вот тебе и лидер породы.
— Может, еще найдется, — тихо говорит Лена.
Платонов безнадежно махнул рукой. Сел в кресло. Закурил папиросу.
— Судья-то на выставке словно в воду глядел. Берегите, дескать, собаку. Октавка!
Лена подносит платок к глазам. Плачет тихо. Вздрагивают плечи. Платонов удивленно вскидывает на жену глаза.
— Ты что!
— Октавку жалко, — всхлипывает Лена.
Платонов подошел к жене, положил ей на плечи руки. Поцеловал в лоб.
— Вот те раз, — говорит он, — то сквозь землю провались, давай развод и прочее, то в слезы.
— Я привыкла к нему, — говорит Лена. — Хоть баловной, а хороший был. Без него пусто в комнате.
Птичий рынок в Москве. Ходит по рынку Платонов. Мужчина в брезентовом плаще продает ирландского сеттера. У собаки жалкий, забитый вид.
Платонов остановился, смотрит на хозяина, на ирландца.
— Продаете?
— Хорошему человеку продам.
— Сколько?
— Как охотник с охотника — пятьсот целковых. Джек — ударник на промысле.
Платонов отсчитывает деньги, ведет Джека домой.
Входит в комнату с Джеком.
Лена удивленно смотрит на нового члена семьи.
— Боже милосердный! — восклицает она. — Где достал такое сокровище? Краше в гроб кладут!
— Что делать? — отвечает Платонов. — Кто продает хорошую собаку накануне сезона.
Лена дает Джеку белый сухарь. Пес жадно размалывает его зубами.
Лена гладит собаку.
— Бедный песик! Как тебя заморили! До чего же бесчеловечные люди есть на свете!
— С твоей помощью он войдет в форму, — улыбается Платонов.
Затемнение.
Платанов собирается на охоту: укладывает в рюкзак патроны, белье, продукты.
Джек суетливо носится по комнате. Лена хмуро смотрит на мужа.
— Опять едешь? И опять я одна?
Он пожимает плечами.
— Что делать, милая...
Лена сердито, с грустью:
— Конец этому будет?
— Не будет конца!
Лена очень взволнованно:
— Сережа, ты знаешь, что я люблю тебя?
— Допустим, знаю!
— Не езди!
Платонов смотрит на жену.
— Сердце влечет.
Лена очень проникновенно, с болью в голосе:
— А как быть с моим сердцем? Ты думал об этом?
Платонов озадачен.
— Не знаю, Леночка...
В парадном два звонка.
— Кто-то к нам, — говорит Платонов.
Лена открывает дверь. Возвращается в комнату с Татьяной Васильевной.
— Здравствуйте, Татьяна Васильевна! — радостно говорит Платонов. — Николай Петрович собирается?
— Ну, понятно. Вы же все одержимые. Он всю ночь патроны снаряжал.
Поворачивается к Лене.
— Я по делу, Леночка.
Лена кивает.
— Пожалуйста, Татьяна Васильевна.
Зубова смотрит на Платонова, на Лену. Улыбается.
— Знаете, Леночка, я решила ехать с мужем на охоту. Может, и вы... Посмотрим, что их так манит в лес. Нам вдвоем веселее будет.
Платонов порывисто бросается к ней. Берет за плечи, целует в лоб.
— Татьяна Васильевна! Вы представить не можете...
— Представляю, — смеется Зубова. — Я хочу положить конец ссорам. Совершим пробную вылазку. Если понравится...
— Я не знаю, — колеблется Лена.
— Леночка, принято! — радостно кричит Платонов. — Собирайся, голуба душа!
Купе жесткого вагона. Сидят на скамьях Шахов, Зубов, Платанов, Татьяна Васильевна, Лена. На полу Кучум Шахова и Ральф Зубова. Джек пристроился на коленях у Лены.
Идет поезд. Громыхание колес. Мягкое покачивание вагона.
— Расскажи, Сережа, как ты покупал эту красивую собачку, — улыбается Шахов, кивая на Джека.
Платонов смеется.
— Хозяин уверял: «Только не говорит собачка».
— Адрес записал? — спрашивает Зубов.
— Зачем?
— Ну, ежели благодарность выразить... Где найдешь?
Общий смех.
Остановка.
— Приехали! — объявляет Шахов.
Все выходят из вагона. У Лены и Татьяны Васильевны корзинки в руках.
Раннее утро. Всходит солнце. Охотники шагают по дороге. Ральф и Кучум ошалело носятся по сторонам. Джек мирно плетется за хозяином.
Г о л о с д и к т о р а:
«В день открытия сезона по перу тысячи советских охотников отправляются в леса, в степи, на болота и озера...»
Наплыв. Стайки лебедей, гусей, уток на озерах.
Купается в песке стрепет.
Бегут по моховому болоту белые куропатки.
Тетерева кормятся на брусничнике.
Важно шагает по лесной поляне старый глухарь.
Рябчики сидят на ветках ели.
Идут лесной дорогой Шахов, Зубов, Платонов, Лена и Татьяна Васильевна с плетухами в руках. Чудесный русский лес. Громадные ели, березы, осины. Поляны с можжевеловыми кустами. Блеск летнего солнца. Птичий гомон в зелени листвы.
— Хорошо! — вздыхает Татьяна Васильевна.
— Воздух какой! — говорит Лена. — Я в таком лесу еще не бывала.
— Теперь зачастишь, — смеется Платонов. — Кто здесь побывал, тот дорогу не забудет.
Выходят в поле. Ветер колышет ржаную ниву. Зеленеет овес, клевер, гречиха. Запевает Лена:
Неохотно и несмело
Солнце смотрит на поля.
Чу, за тучей прогремело,
Принахмурилась земля.
Все подхватывают:
Ветра теплого порывы,
Дальний гром и дождь порой...
Зеленеющие, нивы
Зеленее под грозой...
Кончилось поле. Опять начинается лес. Охотники прибавляют шаг.
Идут без дороги по росистой траве. Пересекают поляны, залитые утренним солнцем.
Впереди мелькнула полоска воды. Выходят на берег огромного озера. Камышовые заросли на заливах. Сверкание воды под солнцем. В воздухе табуны уток.
— Ну, гражданочки, здесь место сбора, — говорит Шахов. — Можете собирать ягоды. К двенадцати ноль ноль разводите костер, готовьте завтрак.
Женщины уходят в лес.
— Леночка, взяла компас? — тревожно спрашивает Платонов.
— Не беспокойтесь, — отвечает Лена. — Далеко не пойдем.
Мужчины расходятся в разные стороны.
— Сережа, — кричит Лена. — В ягдташе у тебя колбаса: захочешь перекусить — ешь.
Шахов стоит в кустах лозняка. У ног его Кучум. Солнце. Блеск воды. Сияние августовского утра. Налетает стайка крякв. Шахов бьет дуплетом. Две утки кувыркаются в воздухе. Одна падает на берег, другая — в воду.
— Кучум, подай! — командует Шахов.
Кучум прыгает в озеро. Плывет к подбитой утке. Принимает в зубы добычу. Плывет к берегу. Затем подает вторую утку.
— Молодец, Кучумушка!
Шахов ласково гладит собаку.
Зубов стоит в лозняке. Ральф у его ног. Зубов смотрит вдаль. Синяя-синяя вода под солнцем. Бултыхается рыба на плесе.
Мартын (чайка) падает с высоты в озеро. Шумно раскалывается под птицей вода. С рыбой в клюве мартын лениво набирает высоту.
Татьяна Васильевна и Лена с плетухами в руках идут по лесу. Собирают малину и чернику.
На поляне взлетает выводок тетеревов. Молодые разлетелись. Старка села на березу. Квохчет тревожно.
Женщины смотрят на птицу. Переглядываются. Улыбки на лицах.
Идут дальше. Редколесье. Березы и ели. Высокий, красивый лес. Солнечные блики на деревьях. Поют птицы.
Маленькое лесное озеро. Лилии, кувшинки. Подошли женщины. Стоят на берегу, возле куста, смотрят на озеро.
На противоположном берегу подходят к воде лосиха с теленком и старый лось.
Звери опускают передние ноги в воду, пьют. Круги на воде. Лось поднял морду. Капли воды падают с губ.
Женщины смотрят, боясь дохнуть.
Лось тревожно фыркнул. Плывет через озеро. За ним — лосиха с теленком.
Звери переплыли озеро. Отряхнулись. Медленно идут в лес.
— Какая красота! — восклицает Татьяна Васильевна. — Жаль, что я не взяла фотоаппарат!
— В следующий раз снимем! — говорит Лена.
— А мы еще поедем на охоту?
Лена:
— Кажется, да!
Обе заразительно смеются.
Татьяна:
— А если нас не возьмут?
Лена:
— Как это не возьмут? Заставим!
Опять взрыв веселого смеха. Женщины уходят от озера. Собирают ягоды.
Шестерка лебедей летит над скрадком Зубова. Он машинально вскидывает двустволку. Целится долго. Выстрелов нет.
Зубов опускает ружье:
— Какие птицы! — вздыхает он. — Пусть живут.
Платонов стоит в лозняке. Джек у его ног. Налетает стайка чирков. Платонов бьет дуплетом. Два чирка падают в озеро.
— Джек, подай! — командует Платонов.
Пес виновато помахивает хвостом.
— Джек, подай!
Пес не намерен подавать.
— Ну и ну... — кряхтит Платонов.
Раздевается. Лезет в воду и плывет за уткой. Джек проворно откидывает мордой крышку ягдташа, вытаскивает колбасу и спокойно уплетает.
Плывет Платонов. Загребает одной рукой. В другой руке — утка. Выходит на берег, тяжело дыша.
Джек сладко облизывается. Платонов видит обрывки бумаги возле ягдташа. Идет к ягдташу. Рассматривает содержимое.
Джек ласкается к нему. Виновато крутит хвостом. Платонов качает головой.
— Негодяй ты, Джек, вот что я тебе скажу!
Вдруг начинает неудержимо смеяться.
— Ну и собачка! Ну и порода!
Плывет за вторым чирком.
Синяя вода. Синее небо над озером. Утиные табунки в небе.
Татьяна Васильевна и Лена выходят из леса на солнечную поляну. У обеих полные плетухи малины. Ставят корзинки. Ломают сухой хворост. Разводят костер. Подвешивают чайник на сошки.
Идут к костру Шахов, Зубов. В ягдташах утки. Разряжают ружья. Вешают на березку возле костра. Садятся на валежину. Закуривают.
Зубов смотрит на корзины. Встает, пробует ягоды.
— У вас тоже улов неплохой, — говорит он женщинам.
— Не жалуемся, — смеется Татьяна Васильевна. — Приедем в Москву, наварим варенья.
Подходит к костру Платонов. На ремнях ягдташа болтаются четыре утки. Джек лениво плетется за ним. Лена пристально смотрит на мужа.
— Как дела, Сережа? Джек работает?
— Как бог! — смеется Платонов.
Платонов садится на валежину рядом с Шаховым. Закуривает. Лена кормит пирожком Джека.
— Сережа, достань колбасу, — говорит Лена.
Платонов хмурится.
— Съедена колбаса.
Лена удивленно вскидывает брови.
— Вся? Килограмм колбасы?
— Джек схряпал.
— Ах! — вскрикивает Лена. — Что же ты смотрел?
— Смотреть некогда было. Я за уткой плавал. Пока птицу доставал, он хряпал.
Общий смех.
— Это же лорд,— кивает Шахов на Джека. — Чистокровный лорд. Они, лорды, не пройдут мимо того, что плохо лежит.
Платонов торопливо чистит ружье.
На разостланной плащ-палатке накрывается стол. Зубов открывает бутылку вина. Наливает кружки.
— Выпьем за наши успехи, друзья!
Все пьют.
Подошел к биваку старый деревенский охотник с ружьем. Здоровается. Присел к костру. Закурил трубку.
Шахов наливает стакан, подносит старику. Выпил старик, густо крякнул.
— Спасибо, дорогой! — смотрит на ружье Платонова.
— Новенькое? Разрешите сыграть?
— На чем? — удивленно спрашивает Платонов.
— На ваших стволах.
Охотники переглядываются. Кивает Платонов. Старик отомкнул стволы, глянул в них на свет.
— Хороша сталь! Я сыграю волчью песню.
Приложил стволы к губам. Унылая, хватающая за сердце мелодия оглашает воздух. Все слушают напряженно. Кончил старик.
— Ух ты, музыкант! — вздыхает Зубов. — Вот не ожидал, что стволы звенят!
— А веселое можете? — спрашивает Лена.
— Все можно, — усмехается старик.
Опять приложил стволы к губам. Звуки русской плясовой взметнулись над костром, над поляной...
К костру подходит деревенский охотник с берданкой. Нескладный мешковатый паренек. Наивное, добродушное русское лицо. На поясе болтаются два рябчика.
— Здравствуйте, товарищи, — говорит он.
— Садись, отдохни, — приглашает Шахов. — Как тебя звать?
— Антоха, — отвечает парень, присаживаясь к костру.
Достает из сумки хлеб, вареные яйца, свежие огурцы. Закусывает.
Старик-музыкант прощается и уходит.
Платонов кивает вслед старику:
— Видали вундеркинда? Ведь на стволах!
Зубов:
— Русский человек блоху подковал: он все может.
— Давно охотишься? — спрашивает Шахов паренька.
— Первый год. Но завлекся. Плохо вот — собаки нет. Щеночка бы где достать — пойнтера или сеттера.
— Плюнь на заграничных неженок, — говорит Шахов, — лайку заводи. Древнейшая русская порода. Будешь добывать птицу и зверя. В октябре ни один сеттер в воду не полезет, а лайка подает уток до самых заморозков.
— И на глухаря можно ходить? — спрашивает Антоха. — Она ж, сказывают, стойки не делает.
Шахов:
— На дерево птицу сажает: сидячих бить станешь, если влет стрелять не горазд.
— Сомневаюсь, что на дерево сажает, — говорит паренек, глядя на Кучума. — Не угнаться ей за птицей.
Шахов задет за живое. Встает. Решительно приказывает Антохе:
— Идем, покажу!
Идут в лес Шахов и Антоха Кучум бежит впереди.
Зубов Платонову:
— Много мазал?
Платонов:
— Изрядно...
Зубов:
— Тут болото есть. Идем бекасов стрелять.
Платонов:
— Не интересуюсь бекасом. Заряд стоит дороже птицы.
Зубов:
— Идем, идем! Это самая трудная и самая спортивная стрельба. Научишься валить бекаса, никакую дичь не упустишь.
Платонов поднялся, берет ружье.
Лена:
— А мне стрельнуть разок по бекасу можно?
Татьяна Васильевна:
— И мне!
Зубов:
— Милости просим. Патронов хватит.
Все идут к болоту. Ральф и Джек поднимают бекасов. Стреляет Платонов. Промах за промахом.
Зубов:
— Не волнуйся, друг! Дай ему отлететь и спокойно жми гашетку.
Опять стойка Ральфа. Взлетел бекас. Стреляет Платонов. Падает бекас. Подает бекаса Ральф.
Лена:
— Теперь я стрельну.
— И я, — говорит Татьяна.
Мужчины подают ружья. Стойка Джека и Ральфа. Приготовилась Татьяна. Взлетел бекас. Дуплет. Промах. Огорченное лицо Татьяны.
— Ничего, научитесь, — успокаивает Зубов. — Бейте, когда он переходит из вертикали в горизонталь.
Стойка Ральфа. Стреляет Лена. Упал бекас. Ральф подает. Сияющее лицо Лены.
— Получается, — говорит Лена.
— Дуром сшибла! — смеется Платонов. — Случайный выстрел.
— Посмотрим! — угрожающе заявляет Лена. — Может, вообще бить буду я, тебе придется мою добычу носить.
— Держись, Сережа! — смеется Зубов.
Идут по болоту.
Весело работают разгоряченные собаки. Затемнение.
Идут лесом Шахов и Антоха. Кучум впереди. На ягоднике взлетает выводок глухарей. Молодые улетели подальше. Глухарка села на березу. Сердито квохчет, Антоха проворно вскидывает берданку. Стреляет. Глухарка падает в траву. Поднял птицу Антоха.
Свирепо кричит Шахов:
— Ослеп или что? Матка!
Антоха смотрит на Шахова.
— Никто ж не видал: спрячем.
— А совесть твоя где? — кричит Шахов. — Ты же советский человек! Комсомолец, наверно?
— Комсомолец, — уныло отвечает Антоха.
— И такой... несознательный!
— От одной глухарки лес не обеднеет, — говорит Антоха.
— Охотников тысячи, — наставительно сказал Шахов. — Начнем браконьерствовать, недолго и леса разорить. Мы же не последние на земле. После нас люди будут. Им-то надо оставить что-нибудь. Как думаешь?
— Маленько надо, — соглашается Антоха.
Идут к привалу. По дороге Шахов наставляет Антона:
— Ты комсомолец! Ребят в деревне отучай от хищничества. Запретного зверя и запретную птицу нельзя стрелять.
— Буду объяснять, — говорит Антон. — Сегодня сдуру пальнул: сердце у меня горячее. Больше такое не повторится.
— Вот и ладно, — Шахов жмет ему руку.
Затемнение.
Выходят к биваку Зубов, Платонов, Лена, Татьяна. Подсчитывают добытых бекасов.
Лена весело:
— Пропащий я отныне человек. Сережа, покупай мне ружье!
Татьяна:
— И мне, Коля!
Смеются мужчины.
Шахов и Антон подходят к костру. Садятся.
— Споем что-нибудь, — предлагает Зубов.
— Давайте, давайте, — отзывается Лена.
Зубов запевает:
Степь да степь кругом, путь далек лежит...
Все подхватывают. Прекрасно звучит народная русская песня.
— Идемте купаться, — предлагает Платонов.
Мужчины встают.
— И мы пойдем, — говорит Лена.
— Все? — говорит Шахов. — А кто будет охранять добро?
— Я, — отзывается Антон. — Я купаться не любитель. Покараулю.
Все уходят к озеру. Антоха сидит у потухшего костра.
Женщины купаются на одном конце озера, мужчины на другом.
Ральф и Кучум плавают с хозяевами. Джек лежит на берегу.
Антоха сидит прислонившись спиной к березе. Рядом стоят плетухи, наполненные ягодами. Он пробует малину.
На поляну выбежал маленький забавный медвежонок. Антоха машинально вскинул берданку, стреляет.
Медвежонок визжит, крутится волчком, пытаясь укусить задетый дробинками зад.
Антоха щелкает затвором. Хочет перезарядить ружье. Медная гильза застряла в патроннике. Парень оглядывается, ломает прутик, чтобы вытолкнуть гильзу.
На поляну с рычаньем выбегает грузная медведица. Несется к Антохе.
Антоха бросил берданку, взбирается на березу. Молодая березка гнется под парнем. У корневища рычит рассерженная медведица.
Антоха поворачивает лицо в сторону озера. Истошно кричит:
— Караул! Охотники-москвичи, караул!
Озеро. Плавает в трусиках Шахов. Рядом Платонов и Зубов. Доносится выстрел. Шахов поднимает голову над водой. Доносится крик.
— Антоха вопит! К берегу, друзья!
Все быстро плывут к берегу. Не одеваясь в трусиках, бегут к привалу. За ними — собаки.
Бегут, одеваясь на ходу, Лена и Татьяна Васильевна.
Медвежонок перестал вопить. Медведица успокоилась. Припала мордой к корзинке, ест ягоды. Медвежонок сунул мордочку в другую корзинку. Ест ягоды. Сладко чмокает.
Подбежали охотники. В изумлении остановились на кромке поляны. Собаки жмутся к ногам хозяев. К ружьям нельзя подойти: они висят на дереве, в двух шагах от медведицы. Ощетинился, зарычал Кучум. Шахов поднимает руку, и подбежавший Кучум ложится в траву.
Переглядываются мужчины. Медведица и медвежонок едят ягоды. Антоха на березе. Молчит.
Подошли Лена и Татьяна. Смотрят на медведицу.
— А мы варенье собирались варить, — негромко произносит Лена. — Плакали наши ягодки.
Медведица поднимает морду, рычит. Смотрит на людей. В испуге пятится Татьяна, тянет за собою Лену.
— Отчаливай, мамаша, мы утятники, — громко говорит Шахов, — вали откуда пришла.
Медведица лениво ковыляет в кусты. Малыш бежит за нею. Антоха слезает с березы. Общий смех. Возгласы:
— Ну и робок, ты малый, — шутя говорит Зубов Антохе, — зеваешь на весь лес.
— Не в робости суть, — оправдывается парень. — Погибать в лапах этой косматой дурехи — резону мало. Главное, береза-то хлипкая, того и гляди свалишься. Тут кто хошь заголосит.
Шахов смотрит на парня в упор.
— А для чего ты, умная голова, бекасинником стрелял?
— Медвежонка попугать хотел. Он сперва один выкатился.
— Впредь не пугай, — строго произносит Шахов. — С крупным зверем шутить нельзя. Запомни: где малыш, там и родительница. Зверь потомство в обиду не даст. Хорошо мы подоспели. И благо береза хлипкая, медведице лезть неловко...
— Учту, — говорит Антоха.
Охотники идут по дороге. Антоха шагает рядом с Шаховым. Лена и Татьяна позади всех.
— Довольны поездкой? — спрашивает Зубова Лену.
— Очень! — говорит Лена.
— Все-таки они нам купят ружья? Как думаете?
— Заставим, — задорно отвечает Лена.
В редколесье пасется отара овец. Два пастушонка-подростка сидят на кочках друг против друга.
Матерый волк и волчица подбираются к отаре. Медленно крадутся с подветренной стороны. Ползут на брюхе.
Оба зверя одновременно прыгают в отару. Хватают по овце. Тащат в кусты.
В ужасе мечется отара. Тревожно кричат пастушонки. Гонят овец к дороге.
Подходят охотники. Старший пастушонок подбегает к Шахову.
— Дяденька, убейте волков.
— Ишь ты какой! Волка взять не так просто. Где они?
— Эва побежали! — мальчик показывает рукой в сторону леса.
— Двух овец унесли. Позавчера тоже двух.
Охотники стоят. Разговаривают с пастушатами.
— Убейте их, дяденьки, — просит младший пастушок. — Сколько овец сожрали. У меня собачка была. Шариком звали. Ее тоже сожрали. Он был храбрый-прехрабрый, Шарик-то. Залаял на волков, когда те за овцами пришли. Волчица тогда тяпнула его за горло, уволокла.
— Убьем волков, — твердо говорит Шахов.
— Тут и медведи живут, — говорит мальчик. — Двух коров недавно задрали. Одна-то была рекордистка — Красуля. Двенадцать тысяч литров в год молока давала. Страшно было как! Я бегу, а медведь валит Красулю!
В кадре нападение медведя на корову.
— И медведя убьем, — улыбается Зубов. — Дай срок. А что деревенские охотники дремлют?
— Дремлют, — подтверждает мальчик.
Антоха подходит к Шахову:
— Дмитрий Иванович, вам все равно мимо деревни идти. Вечером ребят соберу. Потолковали бы.
— О чем?
— Об охоте.
— Хорошо, — кивает Шахов.
Охотники шагают к деревне.
Колхозный клуб. На скамьях сидят десятка два парней комсомольского возраста. Несколько девушек. Рядом с девушками — Лена и Татьяна Васильевна.
На сцене большой стол. За столом Шахов, Зубов, Платонов, Антоха Миронов.
— Слово имеет Дмитрий Иванович Шахов, известный московский художник и охотник. Он объяснит ситуацию насчет охоты. У кого будут непонятности, задавайте вопросы.
Садится Антоха. Встает Шахов.
— Юные друзья! — говорит он. — Ситуация у вас никуда негодная. Медведь лучшую племенную корову задрал. Волки овец таскают. Совершенное безобразие!
Голоса из зала:
— Правильно!
— А чего вы ждете? — спрашивает Шахов. — Давно могли бы зверя отвадить.
— Верно! — звонкий голос из зала. — Что верно, то верно, — на сцену быстро вбегает женщина, отстраняет Шахова. — Дайте слово! — взволнованно произносит она. — Как заведующая птицефермой, не могу молчать! Лисы из курятника не вылазят. Прямо днем! Схватят молодку и ходу. Одолел зверь. Колхоз убытки несет огромные.
— Верно, тетка Наталья, — поддерживает кто-то из зала.
— Вы теперь все согласные: верно, верно! — с гневом говорит Наталья. — А толку что? На всю деревню один охотник — Антоха, да и тот рябчиков промышляет, а на зверя у него пороху нет.
— Летом лисиц не бьют, — подает голос Антоха. — Ты, Наталья, законов не знаешь.
Смех в зале.
Наталья поворачивает злое лицо к Антохе.
— А зимой ты бьешь? Сколько убил? Молчал бы, пентюх!
Смех в зале. Аплодисменты.
Наталья, махнув рукой, покидает сцену. Шахов продолжает:
— Ситуация накаляется. Агитировать вас не надо. Быть охотником не такая уж тяжкая обязанность. Советская страна гордится своими охотниками. Труд охотника заслуживает уважения, славы и почета. Знаю, возьметесь за ружья!
Горячие аплодисменты. Антоха:
— Слово имеет писатель и охотник Николай Петрович Зубов.
— Я участник войны, — начинает Зубов. — Охотничьи навыки помогали на фронте выходить из трудных положений.
Затемнение. В кадре три советских разведчика во главе с Зубовым идут лесом. Впереди застрекотала сорока. Зубов остановил движением руки товарищей.
Все трое полукругом ложатся за кустики в засаду. Осторожно идет человек в штатском. Прошел возле куста, где спрятался Зубов.
Зубов поднимается, хватает человека за воротник, валит на землю. Подбегают товарищи Зубова. Обыскивают пленника. Достают из кармана пистолет, какие-то документы. Зубов читает, поворачивается к товарищам:
— Крупная птица!
Затемнение.
В кадре Зубов на трибуне.
— Понятно?
— Расскажите подробнее! — возглас из зала.
— Просим! Просим!
— Всего не расскажешь, — усмехается Зубов. — Я один случай расскажу. Ходили мы — стрелковая рота — в разведку боем. Подобрались один к одному — охотники. Ночь темная. Дождь моросит. Влезли в расположение противника. Случилось так, что я отбился от своих.
Из затемнения возникает внутренний вид блиндажа. Три немецких солдата беспокойно прислушиваются к стрельбе.
Врывается в блиндаж Зубов в плащ-палатке, каска на голове. Дает короткую очередь из автомата. Два немца падают.
— Хенде хох! — кричит Зубов.
Третий немец стреляет из пистолета в ногу Зубова.
Зубов стреляет в правое плечо немца. Немец уронил пистолет. Рука повисла, как плеть.
Зубов, хромая, подходит к немцу, выталкивает его из блиндажа, взбирается к нему на плечи: левой рукой обнял шею врага, в правой автомат.
Стрельба, вспыхивают и гаснут ракеты.
Затемнение.
В кадре Зубов на трибуне.
— Вспомнил это я, стоя в блиндаже перед немцем, и решил: поеду в свое расположение верхом на немце — способ испытанный.
Так я благополучно прибыл в свои окопы. Жизнь сохранил, «языка», доставил и орден за операцию получил. Помогла охотничья практика. До войны как-то зимою лесовали с братом. Брат свалился с крутика, погнавшись за куницей, сломал ногу. Я посадил его себе на плечи, принес в деревню. Это вспомнил, когда попал в беду на фронте.
В зале взрыв аплодисментов.
Осень. Чернотроп. В болоте березы и осины. Ясное утро.
Егеря ведут стаю гончих. За ними шагают Шахов, Зубов, Платонов. Идут чудесным осенним лесом. Вышли в поле с редкими кустами. Впереди другой перелесок. Шахов, Зубов и Платонов становятся в засаду.
Г о л о с д и к т о р а:
«Псовая охота на зайца, лису и волка — один из наиболее увлекательных видов охотничьего спорта. В этой охоте участвуют древнейшие прославленные породы русских собак — гончая и борзая. Псовая охота вдохновенно описана в романе “Война и мир” Львом Толстым».
Из затемнения опять возникает осенний лес. Золотой листопад. Крадучись идет лиса. Бормочет на березе черныш.
Доедают овцу волки: материк, волчица, два переярка, четыре прибылых.
Волчица прислушивается. Тонко взвизгивает. Идет в кусты. За нею тянутся остальные волки.
Егеря набросили стаю. Бегут собаки врассыпную по осеннему лесу.
В кадре стоят с борзыми Шахов, Зубов, Платонов. Борзые натягивают своры. Серьезные лица охотников. Тишина. Сияние солнца.
Гончие навалились на волков. Лес гремит от заливистых злобных голосов собак.
Бегут собаки. Уходят волки.
Волки выбегают в поле.
Ближе и ближе к затаившимся борзятникам. Шахов пускает борзую. Стремительно несется борзая навстречу волчице. Зверь увидел собаку. Круто повернул.
Борзая проскакивает мимо волчицы.
Платонов и Зубов выпустили борзых.
Три собаки несутся за волчицей. Догнали. Опрокинули. Вскочила волчица. Стряхнула собак. Борзые снова хватают ее с двух сторон.
Подбегает запыхавшийся Платонов. Добивает кинжалом волчицу. Охотники берут на своры собак. Идут опять в засаду.
В лесу гремит музыка гона.
Вырывается прибылой в поле. Идет на Зубова. Платонов повернул голову. Смотрит на зверя. Зубов травит волка. И еще вырвался прибылой в поле. Идет на Платонова. Платонов не может оторвать взгляда от собаки Зубова, мчащейся за зверем.
Прозевал своего волка Платонов. Поздно спустил борзую. Несется борзая. Волк скрылся в перелеске. Борзая лениво бежит назад к хозяину.
Шахов грозит кулаком Платонову:
— Зевака! Чтоб тебе провалиться!
Сконфуженное лицо Платонова.
Затемнение.
Идут к деревне охотники. Запевает Платонов.
Время готовить винтовку.
Ночи беззвездны и глухи.
Завтра влетят на зимовку
Пышные белые мухи.
Все подхватывают дружно. Песня мощно звучит, нарастает. Идут на аппарат и поют:
Завтра по первой пороше
Мне, зверолову, работа:
Осень сулит быть хорошей —
Добрая будет охота.
Наплыв. Зимний пейзаж. Скованные голубым льдом озера и реки. Земля, покрытая сверкающим белым пухом. Ледяные сосульки на голых березках. В белых шапках ели, сосны.
Г о л о с д и к т о р а:
«Настало лучшее время для охоты по зверю. Летом колхозные охотники — спортсмены и промысловики заняты в поле. Теперь больше свободных дней. Можно отвести душу, заняться любимым спортом. Тысячи охотников на всем пространстве советской страны от Архангельска до Владивостока идут добывать зверя. Вот вышел уралец».
На аппарат идет охотник с лайкой. Зимний, заснеженный лес. Уральские горы, лога. Пихты, ели, сосны. На голых рябинах и калинах — вишнево-красные прокаленные морозом гроздья. Уходит от аппарата охотник. Песня:
Рысьим мехом подбиты лыжи,
Тускло блещет ружейный ствол.
По тайге, за собакой рыжей
Верст полтысячи я прошел.
Не ушла от меня добыча,
Не напрасно заряд губил:
Поднимая ружье привычно,
В глаз, без промаха, белку бил.
В кадре косматая ель. Белка на ветке. Лает собака на белку. Подошел охотник. Стреляет. Падает белка. Собака подхватывает зверя.
Промысловая избушка в тайге. В избушке развешены шкурки. Охотник сидит на нарах, курит трубку.
Поет песню:
В зимовье на распялах шкуры,
Пестроцветный пушной подбор.
У лисицы — подшерсток бурый,
Белка вышла — на первый сорт.
Горностаи светлы и нежны.
Росомахи — в три искры бок,
А у выдры — нагул подснежный
Сединой по хребту натек.
Год хороший для всех хороших
Мастеров огневой игры.
На тропах глубоки пороши.
Сладок дым смолевой коры.
Затемнение. Сибирская деревня. Зимний пейзаж.
Г о л о с д и к т о р а:
«Не отстает от Урала и Сибирь. В поход за мягким золотом выходят охотничьи бригады».
Идут прямо на аппарат охотники с ружьями, лайки бегут за ними. Охотники запевают песню:
Покажите, зверобои,
Чем еще Сибирь богата,
Не одним Сибирь богата
Тяжким золотом снопов:
Рудами богаты горы,
Широки лесов просторы...
А еще Сибирь богата
Синей проседью песцов,
Снежным мехом горностаев,
Переливом шкур собольих,
Черно-бурым, серебристым,
Драгоценным мехом лис.
Замирает вдали песня. Доносится лай собак.
Г о л о с д и к т о р а:
«Горная Шория издавна славится ловкими и смелыми охотниками. Леса Шории богаты зверем и дичью. Идет на промысел молодой шорец».
В кадре идет на лыжах шорец. Лес, горы, снега.
Шорец поет:
Всю жизнь проходил за зверем
По тайге, по горам, без дорог.
Мой шалашик в лесу затерян.
Только синий видать дымок.
Издалека его я вижу.
У охотника нет коня.
Деревянные кони-лыжи
По снегам пронесут меня.
По лесам, горам и долинам
Пара верных моих коней
Мчит меня по следам звериным
Скакунов вороных верней. Затемнение.
Г о л о с д и к т о р а:
«Красивы леса и горы Алтая».
Наплыв. Виды Алтая.
Г о л о с д и к т о р а:
«Богат Алтай зверем и дичью. Алтайцы — страстные, неутомимые охотники».
В кадре идет алтаец на охоту. Бежит рядом лайка. Поет алтаец:
На сотни добрых километров,
Где свет селений не горит.
Друг перед другом встали кедры
В горах Алтая на гранит.
Алтаец ждет: цветы метелей
Покроют склоны в дни охот...
В поход по табелю артели,
За мягким золотом в поход!
Идет алтаец по лесу. Ружье на ремне. Лыжи, привязанные за опояску, волокутся за ним. Рядом бежит собака. Огромные деревья. Величественный кедровый лес. Голубой снег на полянах.
Алтаец поет:
Дуй, не дуй, зима, ветрами —
Поведу я путь мой длинный...
Есть за белыми горами
Соболиная долина.
И опять я, как бывало,
Одолев горы вершину,
Опущусь по снежным скалам
В Соболиную долину.
А когда весна лесная
Отбушует водопольем,
В дар тебе, страна родная.
Принесу меха собольи.
Собака прихватила свежий след на снегу. Резко тявкнула. Несется по следу. Бежит за нею на лыжах алтаец.
Соболь убегает от собаки «верхом». Проворно скачет с дерева на дерево. Взлаивая, бежит за ним собака.
Соболь устал прыгать. Спрятался на высоком кедре. Лает на зверя собака. Подошел алтаец. Всматривается. Стреляет. Упал соболь. Приняла зверя собака. Охотник берет зверя. Рассматривает. Радостная улыбка на молодом лице.
Г о л о с д и к т о р а:
«Пали снега в степях Киргизии. Белой пеленой покрылась раздольная степь».
Наплыв. Виды зимней степи.
Г о л о с д и к т о р а:
«Киргизы приручают для охоты беркута. Дикий степной орел становится помощником человека».
В кадре старый огромный беркут.
Г о л о с д и к т о р а:
«Беркут ловит зайца, лису, молодого волка. Сильные беркуты справляются даже с матерым волком».
Зимняя степь. Едет на санях киргиз. Рядом с охотником беркут в колпачке.
В кадре на снегу мышкующая лиса.
Охотник ездит вокруг лисы. Постепенно суживает круги. Лиса мышкует.
Лиса заметила охотника. Подняла голову. Охотник снимает с беркута колпачок. Гортанно вскрикивает что-то непонятное.
Птица плавно взмывает в вышину. Лиса заметалась. Беркут стремительно падает на лису. Охотник погоняет лошадь. Несется к беркуту. Подъехал. Взял у беркута добычу. Дал птице кусок сырого мяса. Надел колпачок. Сел в сани. Поехал по снежной степи. Радостное лицо киргиза.
Шагом идет лошаденка. Киргиз мурлычет песню. Зорко оглядывает степь.
Комната Сергея Платонова. На столе самовар. Пьют чай Шахов, Зубовы, Лена и Сергей.
Звонок в передней.
Платонов выходит. Возвращается сияющий.
— Телеграмма от Антохи, — говорит он, — разрешите огласить?
Все:
— Просим! Просим!
Платонов читает: «Обнаружил берлогу. Кажется, залег тот самый, что задрал Красулю. Опытных охотников нет. Боимся упустить медведя. Приезжайте на помощь. Антоха Миронов».
— Ур-ра, товарищи! — кричит Зубов.
Все:
— Ур-ра!
Зубов:
— Это очень кстати: имею задание написать очерк о медвежьей охоте.
Платонов:
— Какие будут суждения по данному вопросу?
Шахов:
— Едем завтра. Согласны?
Зубов:
— Редактор журнала очень просил позвонить, ежели двинемся.
Шахов:
— Что ему нужно?
Зубов:
— Фотокорреспондента послать хочет с нами.
Платонов:
— Не надо, братцы. Он испортит охоту.
Шахов:
— Звони, Коля! Снимки нужны для пропаганды.
Лена:
— Сережа, а меня возьмешь?
Платонов:
— Не стоит, Леночка. Знаешь...
— Знаю, — капризно восклицает Лена. — Ты намерен ограничить мою охоту бекасами и зайчишками?! Я хочу все испытать!
Платонов:
— Татьяна Васильевна вот не просится!
Татьяна:
— Отчего же. Я не прочь.
Зубов:
— Возьмем.
Платонов с притворным ужасом:
— Пропали! Две женщины! Фотограф! С такой оравой к берлоге?
— Ничего,— говорит примирительно Шахов. — Не волнуйтесь, друзья!
Лена:
— Первый выстрел по зверю — мой!
Платонов:
— Что с Ленкой? На охоту не пускала, разводом грозила. А теперь...
Лена, смеясь:
— Молчи! Я не зяблик, чтоб всю жизнь одну песню петь.
Зимний лес.
По снегу идут с ружьями Шахов, Зубов, Платонов, Антоха, Лена, Татьяна Васильевна и фотограф.
За ними едет колхозник на санях. Вдоль саней — длинная лестница. Угрюмые деревья-великаны.
Антоха делает взмах рукой подводчику. Лошадь остановилась. Платонов и фотограф берут лестницу. Все осторожно продвигаются меж деревьев.
Антоха впереди.
Подошли к маленькой поляне.
Лежит буреломина, покрытая снегом.
Антоха показывает рукой на выворотень. Шахов расставляет охотников подковой, лицом к берлоге.
Фотограф ставит лестницу к большой ели. Взбирается на нее. Достает из футляра фотоаппарат.
Шахов смотрит на фотографа. Фотограф кивает.
Шахов бросает колышек в выворотень.
Гулко стукает палка в морозной тишине.
Охотники стоят недвижимо. Ружья на изготовке. Напряжение в лицах.
Шахов изумленно смотрит на выворотень. Громко кашляет. Отламывает конец сухой валежины, торчащей из снега. Кидает в выворотень.
— Разоспался, Михайло Иваныч? Придется будить...
Рубит нетолстую сушилку, очищает ее топором от сучьев. Издали тычет концом сушины в снег возле выворотня.
Перед аппаратом сосредоточенные лица охотников.
Шахов пожимает плечами. Осторожно держа в вытянутых руках ружье, подходит к выворотню. Идет вокруг выворотня. Поворачивается лицом к охотникам.
— Зверя нет, — говорит он негромко. — И не было.
Все сходят с мест. Смотрят на Антоху.
Досада и растерянность на лице Антохи.
— Оплошка вышла! — виновато произносит он. — Потерял берлогу. Метель была. Мои следы замело.
— Ищи! — говорит Шахов. — Надо искать.
Фотограф спускается с лестницы. Разминает затекшие ноги.
— Веселые дела! — восклицает он. — Где найдешь, если местопребывание неизвестно. Лес велик.
Шахов идет рядом с Антохой.
За ними остальные.
Платонов и фотограф несут лестницу.
— Черт бы взял твою лестницу! — сердито говорит Платонов. — Спина взмокла.
Шахов на ходу оборачивается, грозит Платонову кулаком.
— Мои снимки прославят вас, — тихо говорит Платонову фотограф. — Ради этого можно пострадать немного.
Шахов опять обернулся. У него яростное лицо. Трясет сжатым кулаком.
Все молча идут вперед.
Время от времени останавливается, растерянно разводит руками Антоха. У парня страдание на лице.
Досада на лицах охотников.
Кружат по лесу.
И, вдруг, неожиданно для всех, почти из-под ног Антохи, возле небольшого выворотня, почти совершенно заметенного снегом, выскочил огромный зверь.
Он раскатисто рявкнул, возмущенный вторжением людей. Кинулся наутек.
Антоха и Шахов одновременно стреляют.
Зверь круто повернулся. Ринулся на охотников.
— Стреляйте спокойно! — кричит Шахов. Отскакивает в сторону. Перезаряжает ружье.
Все торопливо, беспорядочно стреляют.
Раненый зверь бросается на Зубова. Опрокидывает его.
Фотограф, бросив лестницу, стоит в десяти шагах, щелкает аппаратом. Блаженная улыбка на лице фотографа.
Вскрикнула Лена. Уронила ружье. Перезаряжает двустволку Татьяна.
Шахов подбегает к зверю. Стреляет в голову.
Медведь падает.
Платонов поднимает Зубова.
— Жив, Коля? — спрашивает он.
— А что мне сделается? — отвечает Зубов. — Не успел ребра сосчитать. Серьезный дядя!
Лена поднимает из снега свое ружье. Вытирает ствол рукавом шубы.
Зубов оглядывает всех, протягивает руку Шахову.
— Спасибо, Дмитрий Иванович!
Шахов:
— Не за что, милый! Ты меня тоже не раз выручал. У охотников один закон — сам погибай, а товарища спасай. Занимательный очерк напишешь, я думаю.
— Главное же, метель, будь она проклята, — говорит Антоха, — эта коряга на виду была совсем, а тут вон что образовалось. Ну и запутался я. Простите, товарищи!
— Иди за подводой, — говорит Шахов.
Уходит Антоха.
Лена и Татьяна Васильевна разглядывают зверя. Щелкает фотоаппаратом Безродный.
Платонов:
— Как себя чувствуют боевые подруги? Напугались?
Женщины переглядываются. Смущение и улыбки на лицах.
— Не очень, — смущенно говорит Лена. — Чуть-чуть струхнули... А духом не пали...
— Насчет духа не знаю, а кое-что падало, — улыбается Платонов.
— Невоспитанный человек! — смеется Татьяна Васильевна.
— Есть вещи, которые не следует замечать.
— У него глаз дурной, — смеется Лена. —Видит, что надо, что не надо.
— Снимки будут? — спрашивает Зубов.
— Щелкал, — отвечает фотограф. — А что выйдет — увидим.
Зубов, смеясь:
— Тот снимок, когда я под медведем лежал, печатать не стоит. Я его покупаю.
Серьезно отвечает фотограф:
— Это дело редактора, уважаемый!
— Пропал, Коля, — смеется Татьяна Васильевна. — Обесславят.
— Вот и лестница не понадобилась, — говорит Платонов.
— На дьявола таскали.
— Сильно испугались, Михаил Михайлович? — спрашивает фотографа Лена.
Фотограф:
— Представьте: не успел! Так быстро все. Так не по плану!
Шахов:
— По плану редко бывает.
Фотограф:
— Вы знаете, в этом деле что-то есть... Как бы сказать.
Лена:
— Романтика!
Фотограф:
— Во-во! Я пережил неповторимые минуты. Надеюсь, на другую берлогу без меня не поедете? Я, так сказать, пожизненно включаюсь в вашу бригаду. Жена не пускала. Сердце, дескать, твое не выдержит. Оказывается, ничего.
Общий смех.
Подъехала подвода. Кладут в сани медведя.
Едет подвода с медведем. Рядом с санями идет колхозник.
Зубов показывает рукой на медведя, кивает Антохе:
— Говоришь, этот рекордистку Красулю задрал?
Антоха:
— В точности сказать нельзя... Думаю, он самый. Комплекция сходственная.
Шахов:
— Знаете, в чем сегодняшняя ошибка?
Платонов:
— Все мазали!
Шахов:
— Не то! Промахи естественны, когда зверь вскакивает внезапно. Лайку не взяли — вот промах! Будь с нами Кучум, я бы не тыкал жердью в пустое место, и мы не напоролись бы так на медведя.
Зубов, смеясь:
— Чутье у нас того... слабовато.
Подвода с медведем въехала на деревенскую улицу. Со всех сторон бегут дети.
Остановилась подвода. Подходят взрослые. Разглядывают медведя. Пожилая женщина остановилась против Шахова и Зубова.
— Я заведующая зоофермой, — говорит она. — От всего колхоза поклон земной вам, охотнички родные! Наказали разбойника.
Подвода въезжает во двор. Расходятся люди. Антоха говорит Шахову:
— Может, останетесь еще денька на два, Дмитрий Иваныч?
Шахов:
— А что?
Антоха:
— Волков на привадах мы изрядно побили. А с флажками не ладится. Помогли бы нам, научили.
Шахов:
— Почему не ладится?
Антоха:
— Пойдемте в избу. За чайком расскажу.
Зимний лес. Раннее утро. Волчица, материк и четыре прибылых шагают след в след.
Волки залегли в ельнике.
Идут по волчьему следу Антоха и три парня — молодые охотники. За ними — Шахов, Зубов, Платонов, Лена, Татьяна Васильевна, фотограф с ружьем.
Остановились. Шепотом совещаются.
Срезают круг парни-окладчики под командою Шахова. Выходных следов нет.
Разматывают катушку, натягивают шнур с красными флажками. Волки зафлажены.
Шахов вводит в круг всех стрелков. Ставит на номера внутри круга. Перед аппаратом радостно возбужденное лицо фотографа.
Шахов ходит внутри круга. Покашливает. Негромко постукивает палочкой о деревья.
Волки встают с лежки. Шагом идут меж деревьев. Вышли к шнуру с флажками. Остановились в раздумье. Повернули назад. Вышли к шнуру в другом месте. Опять повернули в круг. Беспокойство в движениях зверей.
Стоит на номере Платонов. Идет на него волчица. Ближе и ближе.
Платонов стреляет. Падает в снег волчица. Выходит материк на Лену.
Дуплет Лены. Убегает волк. Огорченное лицо Лены. Идет второй волк. Стреляет Лена. Падает зверь.
Идет волк на фотографа. Стреляет фотограф. Упал волк.
Возвращаются в деревню охотники.
Фотограф Зубову:
— О волках писать будете?
Зубов:
— Возможно.
— Не упоминайте, что я зверя убил.
Почему?
— В редакции смеяться начнут. Скажут: беллетристика. Я же слыл вегетарианцем.
Шахов идет рядом с Антохой, говорит:
— Понял свою ошибку? Вы пускали в круг загонщиков с трещотками. Устарелый способ! Волки, напуганные шумом и гамом, неслись на махах, прыгали через шнур или проползали под ним. Да и быстро бегущего волка трудно стрелять. Ваши молодые охотники горячились, делали промахи. При этом же способе редкий волк уходит живым из оклада.
— Ясно,— говорит Антоха. — Спасибо за науку, Дмитрий Иваныч.
Г о л о с д и к т о р а:
«Волки — бич колхозного скотоводства. За каждого убитого волка охотнику выдается государственная премия. Кроме того, охотники, истребившие много волков, премируются обществами охотников и колхозами.
Охотникам Советского Союза поставлена задача: в ближайшие годы начисто уничтожить серого помещика».
Квартира Платонова. За столом сидят Зубов, Платанов, Лена.
— Очерк о медведе сдан в набор, — говорит Зубов. — Просят написать об охоте на волков с аэросаней. Дают командировку в одну из степных областей. Шахов занят. Вы не разделите компанию?
Платонов:
— Я готов.
Лена:
— Где вы, там и я!
В кадре старт самолета. Самолет идет над снежной степью. Десять волков лежат на снегу. Летчик делает круг над лежкой зверей.
Радирует: «Квадрат сорок два. Обнаружена стая волков».
Аэропорт, стартуют аэросани. В санях Шахов, Зубов, Платонов. Несутся по степи. Подъезжают к волкам. Вскочили волки. На махах бегут от аэросаней. В наплыве стремительный ход зверей по сверкающей снежной степи.
Мчатся аэросани за волками. Гремят выстрелы. Падают волки. Убит последний зверь из стайки. Остановились сани.
Вышли из саней охотники, подошли к убитому волку.
Лена гладит зверя по хребту.
— Совсем безобидные зверюшки. Жалко стрелять.
Зубов:
— Эти зверюшки, милая женщина, далеко не такие безобидные, как вам кажется. Мы, советские охотники, истребляем до шести-десяти тысяч волков каждый год и гордимся этим, потому что спасаем от серого помещика полмиллиона голов окота.
Платонов:
— Едем на другой квадрат. Там залегло два десятка.
Садятся в сани. Бегут сани от аппарата. Снежный вихрь за санями.
Затемнение.
Г о л о с д и к т о р а:
«На территории Советского Союза водится немало кабанов. Охота на них требует выдержки, ловкости, находчивости стрелка».
Затемнение.
Стоят Шахов, Зубов, Платонов, два зверолова.
Шахов:
— Есть кабанишки?
Зверолов:
— Ужасная сила! Все поля вытоптали. Колхоз разорили.
Платонов:
— Давай облаву!
Затемнение.
В кадре стадо кабанов пасется в тайге. Огромный секач в середине стада.
Бегут по лесу собаки.
Дружно гамят загонщики.
Лают собаки, бегущие по следам кабанов.
Бегут кабаны от кричан и собак.
Затемнение.
В низинке с редким кустарником стоят на номерах Зубов, Шахов, Платонов.
Выбежал поросенок на Зубова. Стреляет Зубов. Падает поросенок.
Огромный секач несется на Платонова.
Дважды стреляет Платонов.
Раненый кабан подскочил к Платонову.
Отпрыгнул за пенек Платонов, прытко повернул за ним кабан. Сшиб с ног Платонова.
Бежит на помощь Платонову Зубов. Стреляет. Падает секач. С трудом поднимается Платонов. Испуганное лицо Платонова.
— Черт клыкастый! — говорит Платонов. — Он опаснее тигра. Я же две пули ему всадил, а он прет и прет, как танк!
Подошел Шахов.
— Сережа, когда станешь взрослым охотником? — сердито спрашивает Шахов.
Платонов обиженно:
— По-моему, я не промазал. Бил на верную дистанцию.
Шахов:
— Никогда не стреляй кабана на штык. Пуля рикошетирует. Пропусти, повернется боком, бей под ухо или под лопатку.
Платонов взволнованно:
— Все наставления помню, Дмитрий Иваныч! А увижу зверя — все забыл. Сердце нетерпеливое. Не мог пропустить.
Зубов:
— Побываешь еще раза два под кабаном, сердце умнее станет. Я на себе проверил.
Затемнение.
Г о л о с д и к т о р а:
«Кончается зимний сезон. Охотники сдают добытую пушнину заготовительным организациям».
В кадре — идут охотники, несут связки пушнины. Внутренний вид базы Заготживсырья. Висят на стенах и лежат на прилавках шкурки.
Толпятся охотники. Сдают пушнину. Получают квитанции.
Г о л о с д и к т о р а:
«Советский Союз стоит на первом месте по заготовке и экспорту пушнины».
Перед аппаратом московский меховой магазин. Девушки примеряют горжетки белого песца и чернобурки.
Наплыв.
Затемнение.
Квартира Платонова.
Сергей подкрашивает деревянное чучело тетерева. Два готовых чучела лежат на столе.
Лена смотрит на мужа.
— Хватит возиться! И так хороши.
Платонов:
— Хочу сделать, как у Шахова!
Лена:
— Не выйдет. Он ведь художник.
Платонов:
— Всякий может быть художником, если любит свое дело.
Поднимает на руке чучело. Любуется на свою работу.
Затемнение.
Г о л о с д и к т о р а:
«Идет-гудет зеленый шум,
Зеленый шум, весенний шум.
Играючи расходится
Вдруг ветер верховой.
Качнет кусты ольховые.
Поднимет пыль цветочную,
Как облако: все зелено,
И воздух, и вода».
Лесная опушка. Медленный рассвет. Всходит солнце. Токуют на деревьях тетерева. Река. Весенний разлив. Деревья в воде. Сияние солнца. Блики на воде. Над болотом блеют бекасы. Кричат чибисы.
Курлычет в небе журавлиная стая.
Воркует на дубе лесной голубь.
Допевает на сосне утреннюю песню глухарь.
Над рекой тянут караваны гусей. Проносятся лебеди. Летят утки.
Г о л о с д и к т о р а:
«Весною Советская Арктика и тундра принимают южных гостей. Воздух оглашается радостными голосами пернатых».
В кадре — птичий базар Севера.
Г о л о с д и к т о р а:
«Здравствуй, весна, — кричат они на сотни голосов. — Здравствуй, Север! Мы вернулись к тебе вить гнезда, выводить птенцов».
Идут с ружьями берегом реки Шахов, Зубов, Платонов, Лена, Татьяна.
Г о л о с д и к т о р а:
«Разнообразна и добычлива весенняя охота в Советском Союзе».
Большое озеро. Плавает у берега подсадная утка.
В шалашике из тростника — Лена.
Несется к подсадной кряковый селезень, сияющий весенним нарядом. Делает круг над уткой. С шипением снижается к подруге.
Лена вскидывает ружье. Выстрел. Падает селезень. Лена — в высоких сапогах — идет в воду. Поднимает селезня. Улыбка на лице Лены.
Опять вопит подсадная. Зовет селезня.
Затемнение.
Сидит в шалаше Платонов. Перед шалашом на березах три тетеревиных чучела. Подсаживается к чучелам черныш. Стреляет Платонов. Падает птица.
Крадется к чучелам Антоха. Пригибается меж деревьев. Ползет, вытянув в правой руке тулку.
Бьет с колена дуплетом. Два чучела падают на землю.
Вскочил Антоха. Бежит к «добыче». Выскакивает из шалаша разъяренный Платонов. Столкнулись у березы.
— Ты?! — кричит Платонов. — Ах, чтоб те провалиться! Охоту сорвал!
— Виноват, — смущенно говорит Антоха. — Они у вас такие... От живых не отличишь. Как узорил их, сердце взыграло — свету белого не вижу.
Платонов поднимает разбитое чучело, рассматривает:
— Снайперский удар!
Антоха смеется.
Затемнение.
Г о л о с д и к т о р а:
«Одна из наиболее поэтических весенних охот — стрельба вальдшнепа на тяге. Великолепное описание тяги дал гениальный русский писатель Иван Сергеевич Тургенев, “...может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слушайте же, господа. За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу с ружьем, без собаки...
Сердце ваше томится ожиданием, и вдруг — но одни охотники поймут меня — вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыльев, и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу”».
Затемнение.
Идут Шахов, Зубов, Платонов, Лена и Татьяна. На ягдташах висят селезни.
Освещенные солнцем деревья в молодой зеленой листве. Синие разливы озер. Табуны уток на озерах. В небе курлыканье журавлей.
Зубов:
— Издательство требует книгу об охоте. Кажется, чего бы проще. Материала — хоть отбавляй. А не могу взяться за перо.
— Надо писать, — улыбаясь, говорит Шахов. — Буду иллюстрировать твои рассказы. В моем альбоме сотни этюдов с натуры. Дело за тобою.
— Справлюсь ли? — говорит Зубов. — Какими словами передашь все это очарование (разводит руками, показывает на озеро, на лес в голубой дымке, на небо), какими красками изобразишь свои чувства?
Платонов:
— Справишься, Коля! Напиши так, чтобы и не охотник, прочитав книгу, взялся за ружье, стал нашим соратником.
Выходят на небольшой холм. Чудесный вид открывается перед охотниками: вдаль убегает пойма реки. Необъятный простор. Радостные весенние краски на всем, что видит глаз.
Все остановились. Молчат, словно пораженные красотою увиденного.
Шахов стоит лицом к зрителям.
— Мать русская природа! — проникновенно говорит он. — Милая Родина. Полвека дышу я воздухом твоим. Радуюсь нетленной красоте твоей. Где только не ступала моя нога! И чем больше вижу, познаю, тем горячее моя любовь к тебе, Родина! Мы защитили, отстояли тебя в жестокой битве с фашистским зверем. И впредь не позволим никакому врагу осквернять тебя, потому что вспоила-вскормила нас, дала нам счастье и радость жизни. Расцветай на зависть и страх врагам, милая Родина — Советская земля!
Идут на аппарат шеренгой Шахов, Зубов, Платонов, Лена, Татьяна Васильевна...
