Воронин Г. К.
Охота на зайца зимой
Беляк и русак
Зимой, когда зайцы полиняют, легко отличить беляка от русака. Но летом оба вида имеют серый окрас, и начинающему охотнику трудно отличить одного от другого. Тем не менее при внимательном осмотре можно заметить, что шерсть беляка более коричневого цвета; желтоватая же с черным примесь в шерсти преобладает исключительно у русака.
Зимой беляк делается совершенно белым, за исключением кончиков ушей: они черные. Русак же на корпусе имеет синевато-белый цвет, а на спине у него остается русый ремень; верхняя часть хвоста и концы ушей — черные.
Время осенней линьки (выцветание) зайцев зависит от погоды: в теплую сырую погоду заяц выцветает рано. В сухое и бесснежное время, наоборот, — значительно позже. Внезапно выпавший обильный снег ускоряет линьку.
Кроме беляка и русака, в местах их обитания изредка встречается заяц-тумак, являющийся помесью русака с беляком. (Кроме беляка и русака, в нашей стране обитают еще два вида зайцев: толай и маньчжурский заяц. — Прим. ред.)
Главная пища русаков — озимь. На озими они кормятся до тех пор, пока глубокий снег не закроет всю землю.
Иногда даже при снежном покрове русак кормится на озими, разрывая лапами снег.
Когда же глубокий снег настолько покроет землю, что русакам невозможно добывать озимь, они начинают ходить к гумнам, сараям, к стогам сена; выходят они также на проезжие дороги, где кормятся оброненным с саней сеном; посещают плодовые сады и т. д.
В глубокие снега русаки со всей окрестности скучиваются возле деревень; по ночам кормятся здесь, а к утру отходят недалеко от кормежки и залегают. В это время найти русака на задах деревни, в саду, где они особенно любят ложиться, не так трудно.
Зимой русак мало боится людского шума и лая собак.
Беляк никогда к деревне не приближается. Его местопребыванием, за редким исключением, является лес, в котором ему легче скрывайся от врагов. Так как в лесу смеркается раньше, а рассветает позже, чем в поле, то беляк выходит на жировку раньше русака. Поэтому время жировки у беляка обычно продолжительнее, чем у русака.
Пороши
Одна из самых заманчивых охот, несомненно, охота на русака по пороше.
Порошей называется покров снега, дающий возможность разбирать следы зверя, который ходил или кормился ночью. Поэтому снег при пороше должен быть настолько глубок, чтобы отпечатки лап были заметны очень четко. Снежный покров должен быть также сплошным, без оголенных мест, чтобы след зайца не терялся.
Разберем несколько видов порош.
Пороши верховые — снег идет сверху при тихой погоде без ветра.
Пороши низовые, или заносные, — ветер заметает снегом старые следы зверя; когда же метель закончится, на снегу видны только свежие следы.
Пороши теплые — свежий след на тающем снегу резко отличается от старого, сделанного на сухом снегу (печатный след).
Мелкая пороша — отпечатки передних лап зайца вдавлены не глубже нижнего сочленения лапок.
Печатная пороша — каждый коготок зверя рельефно «напечатан» на снегу.
Мертвые пороши — снег мокрый и рыхлый, зверь в такую погоду не идет.
Наконец, пороши в отношении длины маликов (следов) могут быть длинными и короткими; в отношении же шума, производимого охотником при ходьбе, они разделяются на мягкие и жесткие.
Глубокие пороши, не говоря уже о мертвых, всегда бывают короткими. Часто глубокие пороши в начале ночи переходят в мелкие к утру; наоборот, мелкие с вечера к рассвету становятся глубокими. Объясняется это изменением температуры.
Ровное падение снега еще не особенно тревожит охотника, если отпечатки лап зайца глубоки; вредит охоте поземка, которая быстро заносит любые отпечатки следов.
О заячьем следе (малике)
Заячий след оставляет четыре углубленных ямки на снегу (по числу лапок зайца). Более удлиненные и параллельно идущие друг к другу принадлежат задним лапам; круглые же, последовательно идущие один за другим, — передним. У сидящего зайца передние лапки находятся вместе, не опережая друг друга; задние несколько теряют свою взаимную параллельность.
Задние лапки всегда сгибаются до первого сочленения, поэтому на снегу остается отпечаток всего пазанка.
Характерные отпечатки заячьего следа зависят от его походки. Он выносит задние ноги почти одновременно, а передние ставит последовательно одну за другой. Только во время гона при больших прыжках передние лапки находятся почти вместе, а в скидках или сметках иногда совсем совпадают.
По виду каждого отдельного прыжка, а также и по взаимному расстоянию прыжков заячьи следы бывают нескольких родов.
Жировые следы — когда отпечатки лапок отстоят очень близко друг от друга, а при отдельных прыжках почти сливаются; во время кормежки заяц медленно передвигается с места на место и часто садится.
Там, где много русаков, целые гектары озими, просторные сады и обширные гумна бывают истоптаны жировыми следами, идущими во всех направлениях, путаясь между собою и пересекаясь.
Концевые следы составляются из крупных мерных прыжков. Эти прыжки являются результатом нормальной побежки зайца. Здесь отпечатки лапок отстоят на большем расстоянии друг от друга, чем в жировых следах.
Скидочные, или сметочные, следы — большие прыжки, образующиеся под углом к первоначальному следу. Заяц старается скрыть, оборвать свой след. Поэтому скидки он совершает перед тем, как задумал лечь. Во время жировки русака скидки не встречаются. Беляк же любит делать скидки в жирах и по ходу к лежке.
Скидки или сметки в русачьем следу бывают всегда с концевых следов; число скидочных прыжков обыкновенно один-два, иногда — три; после этого опять идут концевые следы (прыжки).
Редко случается, чтобы скидкам не предшествовала двойка, сметки с этих двоек чаще всего совершает русак.
Гонные, или «взбудные», следы представляют собою большие растянутые прыжки, причем отпечатки передних лапок ближе к отпечаткам задних предыдущего, а не настоящего прыжка. Гонный след поэтому похож или на концевой обратного направления или на ряд скидок обратного направления к истинному следу. Само название указывает на то, что заяц идет гонными прыжками. Он пользуется ими лишь при испуге, в момент удаления от логова.
Все эти виды следов не требуют от зайца больших усилий; лишь при скидках он особенно старается сделать возможно больший прыжок; обыкновенный же его аллюр составляют концевые следы: на кормежку и назад — в логово. Эти следы образуют два конца — вход на жировку и выход. Поэтому их называют концевыми.
У здорового зайца следы от его прыжков не меняются, след же подраненного зайца теряет свою правильность, это и служит указанием на то, что выстрел достиг цели, даже если в начале на следу и не было крови.
В местах, сильно занесенных, заяц имеет обыкновение зарываться в снег. Он устраивает себе в нем нору непременно с двумя ходами; ложится он головой к тому отверстию, откуда дует ветер.
Возвращаются ли зайцы на свои старые лежки
Эта сторона жизни нашего крупного промыслового грызуна до настоящего времени, по-видимому, изучена мало. Некоторые литературные источники говорят, что на старые лежки заяц никогда не возвращается. Каждая из этих лежек служит кратковременным приютом в течение одного, иногда в виде исключения двух-трех дней; причем в этих случаях заяц или совсем не покидает своего убежища, или, походив вблизи, обычно в двадцати-тридцати шагах, снова ложится на старое место.
Это мнение широко распространено среди охотников-практиков, которые отрицают возможность возвращения зайцев на свои старые лежки, отрицают, что эти грызуны никогда подряд дважды не занимали одной и той же «квартиры»; но мои недавние наблюдения, произведенные над русаком, опровергают, думается мне, прежние выводы.
Я должен оговориться, что этот материал не является систематическим. Это лишь отдельные мои наблюдения, проведенные в процессе зимних охотничьих выездов (в ноябре-декабре 1945—1947 гг. в Нехворощанском районе Полтавской области; ближайший пункт наблюдения находился в шести километрах от Нехворощанского района).
Первый случай относится к началу ноября 1945 года. Когда я проходил через село Шедеево (колхоз имени Ворошилова), я заметил в поле, вблизи колхозного сада, русака, затаившегося в сугробе снега. Расстояние составляло примерно пятнадцать-двадцать пять метров. Испуганный зверек жался в своей ямке, стараясь быть незамеченным. Я решил не пугать зайца и, когда закончил охоту, снова прошел около лежки: заяц лежал на том же месте.
На следующую охоту я отправился лишь через три дня; к моему изумлению, лежка русака по-прежнему была занята; при моем появлении заяц сидел уже более спокойно. Я счел это за случайность и, решив проверить свои сомнения, должен был несколько раз подряд убедиться в постоянном пребывании русака зайца в этом укромном уголке. При этом меня больше всего интересовал вопрос: был ли это один и тот же заяц или всякий раз лежку занимали другие.
Я произвел выстрел и вскоре рассеял свои сомнения, так как все мои последующие посещения лежка пустовала, несмотря на обилие зайцев русаков.
Другой подобный факт был отмечен в декабре 1947 года в Котовском районе Днепропетровской области. Во время охоты я спугнул с лежки зайца, устроившегося вблизи огорода на скате небольшого бугорка. Подпустив меня шагов на двенадцать, заяц ушел в поле и уселся на озими. На следующий день я решил еще раз проверить; он снова оказался на той же лежке и, так же подпустив меня почти вплотную, ушел в свою спасительную поросль. Через четыре дня я снова пошел проверять: заяц опять был согнан со своего «логова». Через шесть дней заяц опять находился на своем месте, подпустив меня на восемь шагов, он соскочил и был убит; в дальнейшем и эта лежка другими зайцами не занималась.
Третий подобный факт был отмечен в 1956—1957 годах в районе города Новомосковска Днепропетровской области.
На одной из охот я обратил особое внимание на малики зайца на целине лугового поля с небольшими бугорками и небольшой оставшейся травой. Следы зайца были здесь не один раз отмечены мною; при этом они регулярно показывали, что владелец их, переходя мне дорогу, отправляется для кормежки в кукурузу и на капустник; пожировав там, уходил обратно и вновь пересекал мой след. Русаков в этом районе было не особенно много; эти встреченные мною следы оказывались единственными на участке диаметром около двух километров.
Вспоминая предыдущие случаи, я заподозрил, что здесь где-нибудь поблизости находится «логово» зайца. Вскоре я обнаружил и самого зверька: он лежал метрах в сорока, на луговом поле, в выкопанной им ямке.
Все последующие дни зверек неизменно пребывал у своей лежки и с тем же постоянством совершал прогулки в кукурузное поле для жировок. На протяжении около двух месяцев я следил за ним и все время видел его мирно дремавшим в своем уголке.
Таким образом, во всех случаях зайцы оказывались постоянными обитателями небольших участков и имели более или менее постоянные лежки.
К ним они возвращались, несмотря на различные опасности, связанные с таким характером существования. Является ли это правилом или исключением из него — сказать трудно.
По-видимому, все же общего ответа на этот вопрос быть не может, так как необходимо учесть совокупность всех условий существования и приспособления к ним грызунов.
Эти же условия в различных районах неодинаковы. Очевидно, в местностях, более заселенных человеком, увеличивается осторожность преследуемых животных и возвращение зайцев на старые лежки маловероятно.
