Стельмахович А.
Январь. Глубокие снега лежат на полях и в лесах Подмосковья. Замело, твердым настом покрыло все озими и травы. Поближе к человеческому жилью подался теперь заяц-русак.
Темной ночью косой подходит к самой деревне: залезает в сады за сочной корой молодых яблонь; пожует у стога овсянки; подберет по дорогам натрушенного сена; осторожно проковыляет через улицу на другую сторону деревни.
Он не прочь посидеть у ягодного куста, торчащего из-под снега, и послушать лай собак. И вдруг, встревоженный чем-то, саженными прыжками бросается он прочь от деревни и дает стрекоча в поле... Но из «опыта» своего русак знает, что ночью за ним погони не бывает, разве только набредет лиса...
К утру он ложится: под снежной нависью сугроба, у частокола на задах огородов, возле сложенных бревен, в густом малиннике колхозного сада, а иногда попросту забирается в ригу...
Охота на зайца или лису хороша, конечно, с парой быстроногих гончаков. Но в условиях большого города не все имеют возможность держать их у себя. А многие даже предпочитают «тропить» русака, по ночному следу распутывать порой довольно хитроумные его «петли»...
Задолго до рассвета выходного дня спешу на Октябрьский вокзал к пригородному поезду. За окном вагона плавно перемещаются в морозной мгле голубоватые тени заснеженных холмов и перелесков.
Светает. Выхожу в тамбур и внимательно просматриваю бегущий мимо снежный покров. Вот промелькнул знакомый рисунок заячьего следа. На первой же остановке схожу, возвращаюсь назад и, отыскав след, направляю лыжи на розыски ночной русачьей лежки. Но... поздно: навстречу идет уже шумовой след и рядом с ним — лыжный. Кто-то уж поднял «косого», стрелял, видимо, но неудачно, а затем направился вдогонку...
Вот тебе и раз! Зря так рано сошел с поезда. Куда же теперь идти? С огорчением посмотрел я на уходящие в морозную даль следы и нехотя задвигал лыжами в том же направлении — посмотреть, чем окончилось это преследование...
Однако все повернулось по-иному...
Вскоре мне попался обратный шумовой след, но уже без лыжного. Возможно, где-то на дорогах заяц «отделался» от охотника, а может, тот сам оставил его, решив поискать новую ночную лежку.
Многие считают безнадежным «тропить» шумового зайца: к поднятому с ночной лежки русаку почти невозможно подойти на выстрел. Это верно. Но все же и здесь можно добиться удачи. Создайте только впечатление, что вы не гонитесь за зайцем, а так, случайно, проходите мимо, без поиска.
Русак ведь не одну лежку провел вблизи жилья и знает, что не все угрожает ему: вот недалеко человек возился с деревом, стучал топором, перекликался с кем-то и ушел с вязанкой дров; на соседней дороге проскрипели полозья саней, а возница громко понукал свою лошаденку; совсем рядом женщина на саночках провезла из лесу хворост; кто-то торопливо и прямиком проходит сзади. И старый гуменник сразу определяет, что это — не охотники, и прочно выдерживает лежку. Ему известно, что сорвать ее — хорошего мало. Пойдут вслед всякие неприятности... Тут мальчишки увидели и подняли крик: «Заяц! Заяц!» И несется он куда ни попало... Здесь чуть в машину не врезался. Там дворняга подвернулась и целый километр «сидела на хвосте». А дальше увидел охотник и давай наваливать гончих! И страху не оберется он, да и сколько сил зря уходит... Вот почему поднятый русак и старается скорее залечь...
— Ну, теперь моя очередь заняться косым! — решил я и двинулся по следу. Но лишь только поднялся я на небольшую горку, чтоб, осмотревшись кругом, составить план обхода, как вдали на открытом поле из-за одиночного кустика поднялся мой русак и большими скачками покатил дальше.
— Не понравилось, что прямо по следу проехал... Тогда будем действовать по-другому...
Слева проходило шоссе. По нему то и дело с шумом пробегали машины. Справа — небольшое село. Далеко впереди, между селом и шоссе, виднелась проселочная дорога, ограничивавшая белый квадрат поля. Русак ушел туда и больше не показывался. Значит, где-то там и залег...
Круто свернув вправо, я вышел на проселок, на ходу осматривая поле. Передо мной — свободная от кустов открытая лощина. И только в одном месте, ближе к селу, из-под снега выступает небольшая темная грива сухой травы.
— Русак — там, больше — негде...
Начинаю обход испытанным приемом — «запятой». Вершина ее — место предполагаемой лежки русака, у сухой травы, а кривая к ней — направление моего обхода. Не останавливаясь иду на лыжах как будто обратно, в село, но вместе с тем постепенно клоню к сухой траве. Вот она уже на расстоянии дальнего выстрела...
Быстро поворачиваю прямо на нее... С окрайка травы вырастает что-то темное... Русак! Он стремительно катится прочь...
Выстрел!..
Обход зайца «запятой» оправдался...
