Иванов П. Н.
На границе Архангельской области и Карельской Республики, в восьми километрах от селения Лекшма, спряталось в глухом лесу небольшое озеро. Названия оно не имеет, расположено в низине и постепенно зарастает. Стеной окружает озеро вековой лес.
Вблизи берегов озеро усеяно кочками и густо заросло травой.
В траве и между кочек снует большое количество всевозможной водяной дичи. Здесь она находит обильный корм и безопасное убежище. В особенности много уток.
На это озеро я попал в августе, выслеживая рябчиков, которых было множество в прилегающем лесу. При моем появлении большая стая уток, плававшая на открытом плесе озера, мгновенно исчезла в траве между кочками, как будто бы провалилась сквозь землю. Только спрятавшись в кустах и просидев неподвижно минут тридцать, я снова увидел, как они начали выплывать на плес. Я без труда добыл двух кряковых уток, но достал их с большим трудом и риском: для ходьбы по кочкам, которые непрерывно покачиваются под ногами, требуется мастерство циркача.
Вечером, когда я перебирался через озеро, чтобы выйти на дорогу, ведущую к дому, погода испортилась, на небе появились тучи, в стороне сверкали молнии и угрожающе грохотал гром.
Я плыл на дряхлом плотике. Коряги и затонувшие деревья, как сказочные существа, протягивали ко мне из воды ветви-руки. Все это: угрюмый лес, грозовое темное небо, черное озеро со страшными корягами — создавало довольно мрачную картину, а опасность упасть со скользкого плота еще более усиливала мое далеко не веселое настроение. Только перебравшись через озеро и ступив на твердую землю, я облегченно вздохнул.
Вдоль правого берега тянется малозаметная, наполовину заросшая тропа. Причудливо извиваясь, она подходит то совсем близко к озеру, то, круто поворачивая к лесу, идет через темный ельник. Тропа приводит к небольшому мысу, расположенному на восточном берегу озера. Здесь приютилась маленькая курная избушка — бывшее жилище старика рыбака. Она временами служит людям укрытием и убежищем; на ней сносная крыша, довольно плотно закрывающаяся дверь, стекла в маленьком окошке целы. Массивная каменка из дикого камня не обрушилась. Внутри избушка сильно закоптилась, вернее засмолилась до блеска. Приблизительно в середине потолка, между каменкой и нарами, белеет круглое пятно — пробоина от крупнокалиберной пули. Эта метка сделана мною.
Вот как это было.
В октябре прошлого года я из Лекшмы направился на это озеро. К вечеру мы — я и моя лайка Урман — заметно устали. До дома было далеко, надвигалась темнота — надо было искать ночлег. Я направился к избушке. Шагах в пяти от нее Урман насторожился и начал рычать, учуяв что-то враждебное. Я обошел избушку, но ничего подозрительного не обнаружил. Осторожно открыл дверь, осмотрел избушку и подозвал Урмана. Но пес по-прежнему отказался идти; с большим трудом я затащил его внутрь. Скинул с плеч рюкзак, сел на нары, начал разбирать вещи. Стемнело, я зажег свечку. Снаружи гулял ветер, шумел лес, качались и скрипели деревья.
Мы с Урманом радовались, что заблаговременно забрались в избушку. Над нами была крыша, от ветра и холода нас защищали стены.
Временами из леса доносились какие-то крики. Вот заревел лось. В стороне далеко-далеко раздался вой волка. Потом все смолкло. И вдруг на чердаке надо мною раздались тихие шаги. Урман зарычал. Я посмотрел на потолок. Наверху было тихо. «Очевидно, почудилось», — решил я и начал рыться в рюкзаке, продолжая разбирать вещи. Но через некоторое время снова послышались осторожные, еле слышные шаги: «топ, топ, топ...» Как будто кто-то сделал три редких осторожных шага и замер. Собака ощетинилась, зарычала. За этим последовала небольшая пауза — и вновь тихие, как бы крадущиеся, шаги над моей головой: «топ, топ...»
Было ясно, что кто-то осторожно ходит по чердаку, а затем останавливается и стоит в 40—50 сантиметрах от моей головы. На всякий случай заряжаю ружье пулей. Наступает томительная пауза. Опять вглядываюсь в потолок. Но ничто не нарушает наступившей тишины. Я уже начинаю успокаиваться, когда тихие, крадущиеся шаги на чердаке возобновляются: «топ, топ, топ, топ». Судя по этим шагам, неизвестное существо ходит из угла в угол. Мой пес вскакивает и вновь начинает глухо рычать. И снова все смолкает. Напряженно сжимая в руках ружье, я думаю: «Что делать? Закричать и выстрелить? Выбежать наружу в непроглядную темноту?» Решаю немного отворить дверь и посмотреть вверх.
Я стал у двери и замер, вглядываясь в открытый край чердака. Время тянулось томительно медленно, от неудобного положения тела заболела шея. На чердаке — тишина. Но вот с дальнего угла чердака раздались тихие редкие шаги: «топ, топ, топ». Все ближе и ближе... И вот на краю чердака, как призрак, на мгновение появилась круглая страшная морда. От неожиданности я инстинктивно отпрянул назад. Самые нелепые мысли пришли в голову. Вспомнилось вдруг, что перед отъездом из Москвы я разговаривал с одним сотрудником из Комитета по отысканию «снежного человека». Он высказал мысль, что многочисленные рассказы о лешем имеют, очевидно, реальное основание. «Наверное, существует в глухих местах “снежный человек”». В то время я к этой мысли отнесся скептически и посмеялся в душе над ним. Но здесь, ночью, в глуши, когда страшная заросшая морда промелькнула перед моими глазами, я подумал: «Может быть, он был прав и надо мною сейчас стоит этот загадочный “снежный человек” и, может быть, замышляет что-нибудь враждебное против меня?»
Я решил действовать. Как только раздались снова шаги, я громко прокричал: «Если ты человек, отвечай, иначе стрелять буду!» Ответа не последовало, и тогда я выстрелил в потолок, приблизительно в то место, где замерли шаги. Пыль... Топот наверху... Прыжок с чердака... Урман пулей вылетел из избушки и с рычанием кинулся в темноту, кого-то преследуя. Треск... Лай... Затем все смолкло. Лишь шумел лес...
Через короткое время прибежал мокрый Урман. Он знал, кого преследовал, но рассказать не мог.
Спалось плохо, хотя ночь прошла спокойно. Когда я проснулся, было светло и холодно. Иней облепил деревья, светило солнце. Земля была мерзлая, твердая, следов на земле я не нашел. Осмотр чердака ничего не дал. На чердаке были обнаружены лишь высохший крысиный хвост и старый веник. При ярком свете солнца все ночные переживания казались сном. Но пулевая пробоина в потолке напоминала о событии.
Придя домой, я рассказал своему хозяину, Алексею Петровичу, про ночные шаги. Мне казалось, что хозяин высмеет меня за страхи, но он посмотрел на меня внимательно и сказал серьезно: «Никифор там бывал и тоже слышал шаги». Его брат, охотник Никифор Петрович, мне сообщил, что как-то, зайдя в избушку, он услышал тихие шаги на чердаке и ушел «от греха» ночевать в лес.
Через неделю выпал снег, и мы пошли с ним на озеро: ему надо было по следам определить наличие зверя и расставить капканы, а я хотел выяснить тайну ночных шагов. Не доходя до избушки шагов восемьдесят, мы увидели, как с избушки стремительно соскочил какой-то зверь и бросился в кусты. Заряд дроби, посланный вдогонку, не мог остановить его. Подойдя ближе, мы увидели на снегу капли крови и большие следы рыси. Очевидно, крупная рысь посещала эти места и заходила на чердак необитаемой избушки. Так мы объяснили эти таинственные шаги.
