Архангельский В. В.
Августин Вольнов отдал на суд читателя семнадцать рассказов об охоте. Как известно, столичные издательства, к сожалению, почти не балуют любителей охотничьего спорта, и каждая новая книга, вышедшая в Москве, заслуживает пристального внимания и серьезной оценки.
Книги охотников, как и рыболовов, обычно не занимают прочного места в издательских планах.
Нет особой нужды подробно анализировать это явление, но об одном качестве нашего жанра литературы сказать все же необходимо.
В силу того, что мне много лет приходится иметь отношение к редактированию рассказов, статей и очерков об охоте и рыбной ловле, я имею возможность высказать определенное мнение по этому вопросу. Дело в том, что многие из нас увлекаются главным образом описанием только самого процесса разыскания дичи, стрельбы, поисков рыболовных мест и выуживания рыбы. Иногда в повествование вклинивается интересный или забавный эпизод, необычный случай; какую-то дань отдает автор или августовским «росным зорям», или зеленому «пологу» первого апрельского листа, или «искрящейся» от солнца ноябрьской пороше.
Иногда авторы выписывают зримо, образно те или иные детали, относящиеся к людям, встреченным на охоте. Но «тенденция» остается почти неизменной: «закинул», «клюнул», «удилище согнулось дугой», «поймал», «вскинул ружье, выстрелил, и заяц, перекинувшись через голову, замер на месте»...
А художественная литература не есть описание или перечисление фактов, хотя бы и самых занимательных. Литература, как говорил А. М. Горький, — это прежде всего человековедение, это обстоятельный (или даже беглый, фрагментарный, но очень яркий) показ человека, личности; показ в движении, в поисках, в порыве.
Августин Вольнов сумел отойти от приевшихся стандартных канонов. В его рассказах есть человек, и повествование о нем довольно интересное. Но автор все же остановился на полпути и не смог показать в своем друге — охотнике Тимофее — ряд таких черт, которые дали бы возможность воспринимать его в качестве определенного литературного типа.
Видимо, все дело в том, что Тимофей ограничивается или эпизодическими действиями, или отдельными охотничьими байками. А его раздумий читатель почти не ощущает. Поэтому и перевоплощение Тимофея из плохого колхозника в неплохого руководителя рыболовецкой бригады не кажется убедительным. Да и люди, окружающие его, только поименованы, но не показаны, не раскрыты (это относится и к членам семьи Тимофея, и к председателю колхоза, и к отдельным колхозникам, поскольку действие развертывается в одной и той же деревне, хотя и в различные сезоны).
В книге есть удачные отдельные рассказы. Это «Тимошкин медведь», «Тимофеевна», «Пальма», «Наян», «Багряные дожди». Но они не в состоянии скрыть общие недостатки книги, о которых уже сказано в этой рецензии, а также и ошибки, касающиеся чисто охотничьей стороны.
А, судя по всему, Августин Вольнов мог бы избежать этих недостатков, если бы подошел к себе с более строгой меркой: у него зоркий глаз, он хорошо чувствует природу, он добр (как охотник) и беспощаден к браконьерам, у него есть умение отбирать наиболее определяющее действие (и сюжет) детали.
Автор сделал неплохую заявку. И можно предполагать, что его новые вещи будут свидетельствовать о растущем и крепнущем его литературном мастерстве.
