Павлов М. П.
В 1933 году вышла в свет работа В. Н. Каверзнева «Волки и их истребление» со специальным разделом о нападении этих зверей на людей. В нем автор посчитал нужным опровергнуть укоренившееся в народе мнение о существовании волков-людоедов. Для этого он использовал цифры дореволюционной статистики о гибели людей от хищных зверей, на которые в свое время ссылались В.
Я. Генерозов и Д. К. Соловьев, не раз отмечавшие опасность волков для человека. Иронизируя по их адресу, В. Н. Каверзнев писал: «Должен сказать, что до революции каждую зиму писали в газетах о случаях нападения волков на людей и гибели последних. При этом жертвами этих хищников, не только преимущественно, а почти исключительно, являлись стражники да урядники. Можно было подумать, что волки предпочитают всему полицейское мясо. При проверке все сведения такого рода никогда не подтверждались. Вот такие, — продолжал Каверзнев, — газетные известия и непроверенные слухи ложились часто в основание дореволюционной статистики в той ее части, которую “делали” урядники да волостные писаря. Так, по-видимому, ставились “с потолка” цифры и о гибели людей от волков». Дальше, что, пожалуй, более важно, давалась такого рода подборка: «Отрицательное отношение к цифрам, определяющим по довоенной статистике число людей, погибших от волков, разделяют и старые охотоведы — С. А. Бутурлин и С. В. Керцелли. Черкасов в “Записках охотника Восточной Сибири”, изданных еще в 1867 году, пишет, что он в Сибири о нападении волков на людей ни от кого решительно не слышал». Посетивший Забайкалье в 1928 году Б. А. Кузнецов (Труды по лесному опытному делу, вып. VI) говорит: «Все опрошенные мною крестьяне утверждали, что на человека волк никогда не нападет». У Динника, в его труде «Звери Кавказа», читаем: «...Я не знаю ни одного достоверного случая, чтобы волк не бешеный бросился на человека». При всем этом был упомянут «известный антрополог, полярный путешественник и охотник Вильямур Стефансон (Канада)», который, по словам Каверзнева, «выяснял вопрос о случаях гибели людей от волков как в СССР, так и за границей и тоже не обнаружил нигде ни одного доказанного случая».
Естественно, что все это позволило В. Н. Каверзневу в категорической форме сделать следующее резюме: «...Приводимую В. Я. Генерозовым в этой области статистику приходится не только взять под сомнение, но и просто отвергнуть».
В последующие годы проф. П. А. Мантейфель на том же основании считал вымыслом все, что относилось к нападению волков на людей. Будучи заслуженно признанным тонким исследователем жизни диких зверей, он, тем не менее, долгое время даже не допускал самой возможности нападения здорового (нормального) волка на человека. Конечно, это было лишь проявлением жизненного правила ученого: в существенно важных вопросах полагаться на лично проверенные факты. Поэтому, за неимением таковых, П. А. Мантейфель, так же как и многие другие исследователи, пришел к убеждению, что многовековое преследование волка породило у него великий и всесильный инстинкт страха перед человеком, инстинкт, не позволяющий «решиться» на людоедство. Эту мысль он привил многочисленным своим ученикам. Очевидно, все это было правильно для определенных условий того времени. И не исключено, что данное положение могло остаться непоколебленным до наших дней, если бы не особые обстоятельства, вызванные Великой Отечественной войной.
Именно тогда все сложилось так, что спустя шесть лет после того, как разразилась эта невиданная по своим масштабам и последствиям война, П. А. Мантейфель стал во главе специальной комиссии, назначенной научно-техническим советом Главохоты в связи с появлением многократных случаев людоедства со стороны волков и необходимостью принятия самых решительных мер по усилению борьбы с хищниками.
В решении комиссии от 20 ноября 1947 года по докладу П. А. Мантейфеля «Волк и его истребление» указывалось (цитируется по копии экземпляра, составленного лично проф. П. А. Мантейфелем): «Случаи нападения не бешеных волков на людей (детей) были исключительно редки, а за последние годы участились в различных областях и республиках нашей страны... Нами зарегистрированы (но не полно) следующие области и пункты, где нападали волки на детей, а иногда и на женщин: 1920 г. — Воронежский уезд в Ромоньском лесничестве — на женщину; в 1935 — Куйбышевская обл. село Кочетовка и Канеменки — на двух детей; 1935 г. — в Минской обл. Борисовский р-н близ с. Козлы и Зачастце — на двух детей; 1936 г. — в Минской обл. Любанский р-н — на одного ребенка; в 1937 г. — в южной части Любанского р-на Минской области — на более чем шестнадцать детей; 1940 г. в Домановическом р-не Минской области — на более чем восемь детей и нескольких женщин; 1945 г. — в Грузии в Ахалкаланском и Бограновском районах — на нескольких детей; 1945 г. — в станице Дагестанской, Тульского р-на — на нескольких детей; 1946 г. — в Воронежской области, Поленовского р-на — на одного ребенка; в 1946 г. — близ станции Бологое Октябрьской ж. д. — утащены из интерната два ребенка; 1946 г. — в Калужской области Людиновского района напали на десять детей; 1947 г. — в Кировской области — на двадцать семь детей. Известны случаи нападения на детей в Горьковской и некоторых других областях. Приведенные случаи не исчерпывают всех нападений, а в указанных точках большинство детей, подвергшихся нападению, были растерзаны».
К сожалению, в тот период вопрос о людоедстве волков не стал предметом тщательного изучения. Те, кто так или иначе знал об этом, все же были склонны рассматривать случившееся как явление крайней исключительности, обусловленное обстоятельствами войны, в частности плохим захоронением трупов. Считалось также (причем это мнение было господствующим), что нападение волков на людей является делом отдельных особей. Между тем сами факты не были соответствующим образом проверены, и они не стали достоянием науки. Хуже того, данный вопрос ни в то время, ни впоследствии не получил должного освещения в печати. Даже в изданной П. А. Мантейфелем и С. А. Лариным в 1949 году брошюре «Волк и его истребление» вопрос о людоедстве не был оглашен, а описан случай нападения на школьников в Лосиноостровском лесничестве одичавшей волчицы, бежавшей из подмосковного совхоза, куда она была передана из зоопарка для охраны сада.
В дальнейшем время поглотило все эти скудные факты и волки-людоеды оказались вообще забытыми. В результате большинство специалистов, как зоологов, так и охотоведов, по-прежнему остались убежденными, что волк не опасен для человека. При таком положении нельзя не видеть, что подобный подход к существу этого вопроса таит в себе грубую ошибку. Недооценивать всего того, что произошло в недалеком прошлом, нельзя, тем более что волчья опасность вновь проявилась во всем своем ужасном виде.
На этом основании считаю долгом и необходимостью осветить наиболее характерные случаи нападений волков на людей, которые были собраны мною в Кировской области. (Изучены донесения, акты обследований, обстоятельств гибели людей, заключения местных советских органов и другие относящиеся к делу материалы, в свое время собранные старшим охотоведом Кировской госохотинспекции Г. П. Каменских, которому я признателен за большую помощь.)
Так, по имеющимся в нашем распоряжении материалам, они свидетельствуют прежде всего о том, что нападение волков на людей началось с сентября 1944 года в бывших Кырчанском и Черновском районах. В первом сообщении из Черновского района указывалось, что волков развелось очень много и имеется немало случаев, когда они на дорогах пытаются напасть на взрослых людей. В конце сентября волк осмелился схватить у околицы одной деревни (Бураковский сельсовет) полуторалетнего ребенка, которого понес было в лес. К счастью, подоспевшие колхозники отбили ребенка у зверя. Через несколько дней в колхозе «Гигант» Менделеевского сельсовета два волка напали на двенадцатилетнюю девочку, когда та пошла за конем на пастбище. Волки нанесли ей несколько незначительных ран и сильно порвали одежду. После этих первых попыток нападения на детей волки стали здесь систематически охотиться за ними. 6 ноября на дороге к колхозу «Новая деревня» Александровского сельсовета звери днем растерзали восьмилетнюю девочку. От ребенка, кроме клочьев одежды, не осталось ничего. Через неделю, 12 ноября, девять волков загрызли четырнадцатилетнюю девочку-письмоносца и съели ее конечности. Затем на лесоучастке Б. Раменьского сельсовета 19 ноября два волка умертвили шестнадцатилетнюю девушку, возвращавшуюся с сестрой с работы.
С весны 1945 года нападения волков на людей возобновились, причем эти нападения стали отмечаться в других районах области и были более дерзкими. Так, 29 апреля в деревне Голодаевщина Рудаковского сельсовета Кырчанского района волк напал на семнадцатилетнюю девушку, которая вместе с подругой работала на поле в 50 метрах от конного двора. Разросшийся в поле бурьян и лес, местами почти вплотную подходивший к деревне, не позволили девушкам своевременно заметить приближение хищника. Пострадавшая сидела на корточках, собирая зерно, и не успела даже подняться на ноги, как была схвачена за горло. Не обращая внимания на крики подбегавших людей, зверь несколько раз поднимал малорослую, худенькую девушку и, встряхивая, с силой бросал ее на землю, одновременно срывая одежду. На первого подбежавшего конюха волк угрожающе зарычал. При приближении остальных колхозников волк схватил жертву зубами и поволок к лесу, по пути перепрыгнув плетень высотой выше метра. Протащив труп около 200 метров, волк, наконец, бросил жертву. У девушки оказалось прокушенным горло, на шее и на боку зияли рваные раны, были вырваны мышцы ягодицы. Все тело было в ссадинах и кровоподтеках. Когда колхозники понесли свою односельчанку в деревню, волк вышел из кустов и сопровождал шествие до околицы, мало обращая внимания на крик людей. В течение дня этот волк подходил к деревне еще несколько раз, а на следующий день ему удалось схватить у скотного двора ягненка. Дерзость и безнаказанность действий этого хищника были естественны: к 1944 году в деревне не осталось ни одного охотника и даже не было ружья: здесь годами зверь был непуганый. Следует отметить, что в деревне Голодаевщина первый случай нападения волков на людей произошел 21 сентября 1944 года. В этот день девочка тринадцати лет с младшим братом рвала в своем огороде репу. Вдруг они увидели волка, который за речкой пытался отбить от стада телку. Дети из-за любопытства подошли к берегу и, наблюдая, не заметили, как к ним сзади подкрался другой волк. Мальчик все же успел прыгнуть в речку, девочку же волк утащил в лес, где спустя несколько часов от пострадавшей удалось найти только часть обутой ноги.
Первого мая 1945 года в том же районе волк напал на семилетнего мальчика. Нападение было совершено днем в деревне Мамаевщина Васильевского сельсовета в то время, когда на улице играли дети. Зверь проник на улицу огородами, вплотную примыкавшими к лесу. Пройдя незамеченным к высокому забору, он перепрыгнул через него и сразу направился к детям. Прыжком и, видимо, ударом лапы, который пришелся по голове мальчика, зверь опрокинул его на землю и схватил за горло. К счастью, у ребенка был поднят воротник, обвязанный толстым шарфом, что и спасло его от смерти. Волк не сразу оставил свою жертву. На глазах у бежавших на помощь людей он схватил мальчика за плечо и потащил его к лесу. И лишь выстрел из ружья заставил хищника пуститься в бегство. У мальчика, кроме следов от когтей возле левого уха да синяков и кровоподтеков на груди и предплечье, не было тяжелых ранений. Он перенес страшное потрясение, был сильно испуган, но в полном сознании прибежал к людям сам, как только освободился от волка.
8 мая 1945 года погибла пятилетняя девочка из деревни Шиляево Кровельского сельсовета. Группа детей мыла обувь в ручье, протекавшем возле деревни. Когда часть ребят ушла и у ручья остались две девочки, на одну из них напал волк, то ли прокравшийся к детям из леса, то ли устроивший в кустах у ручья засаду. Когда на крики сбежался народ, волка уже не было. Вскоре по кровяным следам был найден труп, волк успел оттащить свою жертву примерно за полкилометра и в лесу уже принялся пожирать мышцы с бедер.
С 1946 по 1950 год волки-людоеды особенно сильно свирепствовали в Даровском, Советском, Нолинском, Халтуринском и Оричевском районах области. В Даровском районе только в июле-августе 1948 года волки похитили 9 детей в возрасте от 7 до 12 лет. В те же самые месяцы 1950 года мальчик и три девочки в возрасте от 3 до 6 лет стали жертвами волков в бывшем Лебяжском районе.
В 1946 году охотниками области было уничтожено 560 волков. Это была рекордная добыча, по крайней мере за последний столетний период. В последующие три года было истреблено еще 1520 волков. В результате к 1951 году все районы области, за исключением Оричевского, были избавлены от волков-людоедов.
В этом районе у деревни Тарасовка Морадыковского сельсовета 29 апреля 1951 года в два часа дня волк напал на десятилетнюю девочку, купавшуюся с подругой в реке Холуница. Зверь сильно травмировал бок ребенка, перекусив при этом несколько ребер. Вторая девочка, завидя волка, бросилась бежать в деревню, находившуюся в 100—150 метрах от места происшествия. Примерно через десять-пятнадцать минут на помощь устремились жители деревни. Волк, заслышав приближающиеся крики, бросил жертву, выскочил на берег и через покос на махах подался в лес. Жизнь девочки спасти не удалось.
После этого случая в Оричевском районе два года преследовалась группа волков, которая чаще нападала на детей, собиравших ягоды или грибы в лесу у селений Щелеговского, Смирновского и Шебалинского сельсоветов. Так, 12 июня 1952 года была искусана волками одиннадцатилетняя Втюрина Зоя, проживавшая в деревне Втюрины. После этого девочка находилась на излечении в больнице.
11 июля в двенадцать часов дня группа мальчиков и девочек бродила в перелеске на расстоянии около километра от деревни Кармановы. Дети собирали грибы. В это время на мальчика Ишутинова Виталия (1947 год рождения) напал волк и утащил в лес. После розыска обнаружен лишь один череп. 12 июля пятнадцатилетняя Втюрина Лидия, проживавшая в деревне Втюрины, была искусана волками и находилась на излечении в больнице. В июле же была покусана волками Перминова Людмила (1944 год рождения), проживавшая в деревне Кошели. 12 августа из группы детей, собиравших ягоды в лесу, волк утащил Тупицыну Лидию (1947 год рождения). После поисков была найдена лишь одна нога девочки. 17 августа в девять часов утра волки напали на пастуха Видякина Александра (1939 год рождения), проживавшего в Гребенщиках. Звери протащили его в лес, примерно с километр, но вступившимися колхозниками были отогнаны. Видякин был покусан, однако спасен.
Охотники считали, что людоедством здесь занимается одна опытная старая волчица. 16 августа 1952 года крупная волчица с находившимися при ней тремя волчатами набросилась в лесу на двенадцатилетнего мальчика, ходившего за ягодами вместе со взрослыми. Нападение было вовремя замечено, и мальчика спасли. Весной 1953 года был всего один случай, когда в этом же районе волк пытался схватить девочку, шедшую с женщиной по лесной дороге. В конце мая этого же года на логове вблизи Втюрин была убита очень крупная, лишенная почти всех зубов волчица. С уничтожением ее волки-людоеды в Кировской области больше не появлялись.
Возможно, что многих несчастий в те годы в Кировской области и не было бы, если по первым сигналам о людоедстве волков Главохота приняла бы самые решительные меры. Но прежние руководители Главохоты, к сожалению, находились в плену тех вышеупомянутых воззрений о волке, которые сложились к тому времени в охотоведческой науке, и поэтому своевременную борьбу с волками-людоедами не предприняли.
Лишь после того, как случаи нападения волков на детей стали повторяться, несмотря на напряженные для нашей страны военные годы, для борьбы со зверями в Кировской области были созданы специальные отряды, выделен транспорт и мобилизовано сельское население. Много тогда усилий и труда было положено местными охотниками, а позднее и специалистами из других областей, в большинстве только что вернувшимися с фронта; много лишений и невзгод претерпели они, неустанно преследуя волков, прежде чем все людоеды оказались уничтоженными. В этом деле особенно отличились кировские охотники Н. Смертин, братья Нагаевы, С. Криницын, М. Кинчин, В. Хлюпин, а из московских егерей — Ф. Васильев, В. Щербаков, И. Черкасов, Ф. Изотов, В. Зуев и И. Грознов. С честью выполняли свой долг и многие другие охотники.
Каковы же были действительные причины появления волков-людоедов в Кировской области в период 1944—1952 годов? Не являлись ли многие случаи нападения волков на людей проявлением эпизоотии бешенства? Служба ветнадзора дает на это отрицательный ответ. В этой связи нельзя не отметить тот факт, что ни в одном из документов, касающихся нападения волков на людей, нет ни упоминаний, ни ссылок, ни даже предположений на бешенство. Среди многих людей, пострадавших тогда от волков, не было заболевших этой болезнью. Следовательно, искать причину изменения отношения волка к человеку в возможной эпизоотии бешенства нет оснований. Видимо, нет в этом и особой нужды. Имеющиеся документы говорят о том, что волки специально охотились на людей; при нападении, если оно удавалось, утаскивали свою жертву и поедали, чего не должны, казалось бы, делать больные звери. (За последние 50 лет в области были всего дважды зарегистрированы случаи появления бешеных волков — в 1924 и 1952 годах; последний случай в Вятско-Полянском районе.)
Тщательный анализ всех собранных данных о людоедстве волков свидетельствует о том, что нападение на людей часто совершали старые либо потерявшие зубы при освобождении из капканов и всякого рода другие неполноценные звери, которые, конечно, имели еще достаточно сил. В частности, в Оричевском районе людоедкой считалась старая, беззубая волчица. Она могла пристраститься к охоте на людей и, возможно, так же, как это убедительно было показано в замечательных рассказах Джима Корбетта о тиграх и леопардах людоедах Индии. Однако, по моему мнению, сводить все к этому было бы неправильно и, пожалуй, вредно. Дело в том, что опрошенные мною охотники, которые принимали участие в уничтожении волчьих выводков в пунктах, где те занимались людоедством, сообщали, что они убивали крепких, здоровых зверей и нередко выдающихся по размерам (свыше 60 кг весом).
Таким образом, изучив имеющиеся материалы, с полным основанием можно сказать, что в данном случае людоедство волков явилось определенным следствием войны. В связи с войной охота на волков полностью прекратилась, поскольку все взрослые и наиболее способные охотники ушли на фронт. А охотники преклонного возраста всецело были заняты обеспечением нужд фронта. Поэтому если до войны в Кировской области ежегодно уничтожалось 200—250 волков, то в 1942 году было добыто лишь 92. Практически это дало возможность волкам беспрепятственно размножаться. Численность хищников стала быстро возрастать, и к концу войны они стали обычны повсюду, даже в окрестностях города Кирова. Рыскавших волков неоднократно встречали и в самом городе на улицах Хлыновской, Горбачева, Водопроводной. В качестве примера можно привести такой факт: в 1945 году у бывшего начальника Кировского управления охоты Колчанова, проживавшего в городе, волки утащили со двора лайку. К 1950 году специально проведенным учетом по области было выявлено 175 волчьих выводков.
Прекращение во время войны охоты за волками повлекло за собой не только количественное изменение их популяции. Несомненно, что в значительной мере она изменилась и качественно, особенно в части поведения особей. Так, по свидетельству очевидцев, в годы войны волки боялись человека не более, чем бродячие собаки. Объяснить это можно тем, что при отсутствии грозящей опасности у зверей могло притупиться чувство страха перед людьми и чувство осторожности при встречах с человеком, которыми вообще отличаются волки, подвергающиеся постоянно преследованию. Это обстоятельство также могло иметь немаловажное значение в появлении волков-людоедов.
Война определила и другой, не менее существенный, момент: значительно изменились кормовые условия. Как показали исследования, основой питания волков в Кировской области служат павшие домашние животные (лишь в последнее время все большее значение в его питании, особенно зимой, стал приобретать лось). Удалось выяснить, что в войну трупы домашних животных не вывозились, как обычно, на скотомогильники, а использовались в мыловарении или шли на корм курам и свиньям. К тому же и поголовье скота по понятным причинам сократилось, а на выпасах скот всемерно охранялся. Одновременно в деревнях уменьшилось количество собак, кошек и домашней птицы. Таким образом, источник питания хищников оказался весьма сужен. Дикие животные не могли удовлетворить волчий аппетит, особенно в летнее время. Лоси же как добыча доступны для волков больше зимою, когда хищники охотятся сообща; то же самое можно сказать и о зайцах.
Неудивительно, что при таком положении сильно размножившиеся волки могли испытывать недостаток в кормах. Видимо, к концу войны звери дошли, образно говоря, до «предела терпимости». При этом в самое критическое положение попали волки с потомством, когда потребность в мясе у них исключительно велика. Недаром подавляющее большинство случаев нападения волков на людей и происходило в период выкармливания или приучения к охоте потомства, то есть с конца апреля по декабрь. Нетрудно понять и то, что волки-людоеды особенно свирепствовали именно в Кировской области, где эти хищники имели исключительно благоприятные защитные условия в лесных угодьях для безнаказанного размножения, чем в наиболее обжитых человеком районах. Подтверждением тому данные, опубликованные Н. В. Туркиным в журнале «Природа и охота» (август 1901 г.). В 1896 и 1897 годах в Вятской губернии (ныне Кировская обл.) от хищных зверей пострадало 205 человек, в то время как в Вологодской — 10, Костромской — 18, Архангельской — 1, Ярославской — 9 человек. Все это говорит о том, что и в настоящее время волки потенциально не безопасны.
Охотничьи организации и отдельные охотники должны постоянно помнить об этом и не прекращать усилий по борьбе с хищниками до полного их уничтожения.
