Ляхов М. Е.
Однажды я встал в седьмом часу утра и, пока мои товарищи — Шакир Исмаилов и Анатолий Исаев — спали, решил поохотиться.
Наши палатки стояли на высоком берегу реки Верхний Стан, недалеко от впадения ее в реку Левая Жупанова.
Кругом была тундра. Лишь на противоположном берегу вдоль реки узкой полоской тянулись густые заросли ивняка, да по склонам гор виднелись заросли кедрового стланика и ольховника.
Эти районы редко посещались людьми. Более чем за три недели нашего похода мы не встретили следов пребывания человека. Зато мы видели нескольких оленей, двух лисиц, стадо горных баранов и массу птиц: гусей, уток, куропаток, куликов, глухарей. Вот и вчера под вечер мимо нашего лагеря по речке проплыла стайка уток...
Зарядив ружье дробью, я пошел вниз по реке, надеясь найти дичь. И действительно, минут через десять ходьбы заметил за поворотом реки стаю уток. Шел я по торной медвежьей тропе. Вдруг на противоположном берегу кусты раздвинулись, и передо мной остановился медведь. Мне приходилось и прежде, и позже видеть немало камчатских медведей, но таких колоссальных размеров — никогда. Между тем известно, что камчатские медведи одни из самых крупных в мире. Их вес достигает двадцати, а то и более пудов. Стало быть, мне попался один из таких великанов.
Бесшумно появившись, он уставился на меня. Мы смотрели друг другу в глаза. Медведь стоял неподвижно и, вытянув морду, нюхал воздух. Мне удалось заменить дробовые патроны жаканами, а медведь все стоял как вкопанный. Я приложил приклад к плечу и стал целиться, но, к удивлению, зверь равнодушно наблюдал за моими движениями, я же думал: стрелять или нет?
И вдруг пришла мысль: не убивать медведя, а заснять все на кинопленку, ведь он не нападает; к тому же зачем нам убитый медведь: больше пятнадцати-двадцати килограммов мяса мы не унесем, остальное придется бросить. Я опустил ружье. Зверь не спеша пошел по берегу в направлении нашего лагеря. Я тоже пошел — нас разделяло расстояние не более десяти-двенадцати метров. Вдруг медведь остановился. Я тоже встал, взяв ружье на изготовку. Почесав за ухом, медведь двинулся дальше. В мой ботинок что-то попало, и я замедлил шаг и потряс ногой. Медведь тоже встал. Так мы дошли до поворота реки, откуда уже видны были палатки и стоявший в рост Шакир. Мне хотелось крикнуть ему, но я побоялся спугнуть зверя; но бежать я тоже не решился, опасаясь, что медведь может погнаться за мной. В данное время надо было вести себя спокойно и не делать резких движений.
Вдруг медведь бросился в воду и устремился в мою сторону. Вот он совсем рядом. Я ждал нападения и моментально вскинул ружье; еще бы одно мгновение и я выстрелил бы... Но тут я заметил, что зверь поймал рыбу. Не обращая на меня внимания, он вернулся на свой берег и стал есть рыбу. Мне были слышны хруст костей, чавканье и сопенье. Увидев, что медведь увлекся едою, я пошел к палаткам сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей и, наконец, побежал.
— Что случилось? — удивился Шакир, подбегая ко мне.
— На том берегу медведь! Идет сюда.
Шакир бросился за ружьем. Я полез в палатку за киноаппаратом. В это время подошел Анатолий и, узнав, что к нам приближается медведь, схватил свое ружье.
— Не стреляйте, ребята! — сказал я. — Зверя надо снять! Осторожней, не пугайте.
Пока я заменял широкоугольный объектив телеобъективом, за палаткой услышал голоса:
— Вот он!.. Вот он!
Я бросил телеобъектив и вылез из палатки. Настраивая диафрагму, заметил, что объектив запотел. А медведь был уже близко. Вдруг испугается и убежит? Объектив надо было протереть, а время шло... Наконец я настроил киноаппарат, но, едва начал снимать, медведь заметил нашу суету, повернулся и шарахнулся в кусты. Затем мы видели зверя уже бегущим к горам. Все-таки мне удалось заснять несколько кадров, хотя не столько, сколько бы хотелось.
Снова пошел я по той тропе к тому самому месту, где не так давно заметил стаю уток. Как же я удивился, когда метрах в двухстах от лагеря, тоже на противоположном берегу, передо мной встал медведь! Он был значительно меньше первого, с более светлой шерстью и также шел по направлению к лагерю. История повторилась: пока он рассматривал меня, я стал заменять дробовые патроны жаканами; но тут приключилась неприятность — заклинилась гильза, и мне пришлось повозиться. Медведь постоял, понаблюдал и, не дождавшись, когда я налажу ружье, спокойно пошел вдоль реки. Перезарядив ружье, я нагнал зверя, и мы пошли рядом — нас разделяла лишь узкая река. Когда медведь раскрывал пасть, мне казалось, что он надо мной смеется.
Едва мы подошли к лагерю, мои товарищи не выдержали и раньше, чем следовало, показались; медведь мгновенно скрылся в кустах.
Уток в это утро я все же настрелял. Часть мы съели, а часть, зажаренных на вертеле, взяли с собой про запас.
Навьючив лошадей, мы медленно двинулись дальше — вниз по долине реки Левая Жупанова. Тундра, поросшая голубикой, жимолостью, морошкой, стала часто перемежаться густыми перелесками ольхи и осины и заболоченными лугами. Хорошая солнечная погода сменилась ненастной: плащи промокли насквозь, в сапогах хлюпала вода. Так, сквозь дождь, шли несколько дней. Взятые с собой жареные утки давно были съедены. Нужно было раздобывать мясо. По пути вспугнули несколько куропаток, но убили только одну. Теперь мы мечтали встретить медведя, чтобы добыть его.
Из леска вышли на тундру. Тропы не было, и мы петляли между кочек, покрытых голубикой. Вдруг раздался голос Шакира:
— Стойте! Что это там?
Неподалеку виднелся большой коричневый бугор. Вдруг он зашевелился.
— Медведь!
Решили, добыть его. Лошадей остановили, зарядив ружья пулевыми патронами, пошли к зверю. Слабый ветер дул на нас, и потому он не чуял опасности.
Мы обсудили нашу будущую охоту: Шакиру и Анатолию нужно было пойти в обход по опушке леса, а мне подойти ближе к медведю и залечь за одной из кочек. Стрелять сподручнее было Шакиру и Анатолию.
Только стали расходиться, как медведь повернулся, и тут мы заметили двух медвежат — они быстро и деловито поедали ягоду. Медведица показалась во весь рост, но у нас не поднялись руки стрелять. Медвежата заметили волнение матери и тоже встали. Медведица подошла к одному из них и шлепнула его, и тогда оба медвежонка побежали за нею. Нас рассмешила эта сценка; остальную часть дня мы были в веселом настроении, несмотря на дождь, холод и отсутствие мяса.
Однажды довелось нам наблюдать не менее комичную сцену. У излучины реки мы вышли к крутому берегу и недалеко, внизу, на узкой полоске отмели, заметили медведя — он был увлечен рыбной ловлей. Речка была мелкая, не выше коленей. Когда косяк чавычи проплывал мимо медведя, тот ловко ударял лапой по воде и тут же выбрасывал выловленную рыбу на берег. Но, пока зверь ловил очередную рыбу, те, выловленные, скатывались в воду и уплывали. Он не знал об этом. И когда, выбравшись на берег, увидел, что пойманных рыб нет, в несколько прыжков достиг воды, рассердился и с беспорядочной силой стал бить лапами по воде, поднимая веер брызг.
Однако встречи с медведями бывают не только комические.
Как-то отец и взрослый сын — местные жители, — оба хорошие охотники, встретили в шеломайнике медведя. Шеломайник — это высокая с широкими листьями трава, она бывает такой густой и высокой, что полностью скрывает лошадь и человека. Медведи часто прячутся в зарослях шеломайника, и поэтому наскочить на зверя бывает немудрено. И вот вспугнутый медведь встал в оборонительную позу; отец выстрелил в него и ранил. Тогда медведь бросился на охотника. Второй раз выстрелить не удалось; охотник упал лицом вниз. Медведь вонзил когти в лоб человека и содрал скальп до затылка, как это делали в былые времена индейцы. Сын охотника выстрелил и убил зверя. Старый охотник не растерялся, быстро надвинул кожу с волосами на лоб. Позже в больнице ему сделали операцию, но шрам на лбу так и остался на всю жизнь.
Камчатские медведи нередко нападают на домашний скот, поэтому охота на них разрешена круглый год.
Любопытно, когда мы проходили по территории Кроноцкого заповедника, то за все четырехдневное пребывание там не встретили ни одного медведя. Да и не только медведя, вообще не видели никаких зверей. А вот вне пределов заповедника, в долине реки Левой Жупанова, нам каждый день встречалось разное зверье, причем специально мы не выслеживали животных, просто шли своей дорогой с караваном из трех лошадей и двух жеребят. Конечно, в походе мы не могли соблюдать тишину, да и видно нас было в голой тундре издалека. И тем не менее приходилось встречать зверей, и даже таких чутких, как олень, на близком расстоянии. Видимо, охотники проникают сюда редко, потому звери и не боятся людей. Но вот почему в заповеднике не было зверей — для нас вопрос.
Может быть, в заповеднике мы проходили такими местами, где в реках не было рыбы, недаром нам попадалось все больше мелководье или, наоборот, перекаты и водопады; а склоны гор покрывали густые заросли ольховника и рощи каменной березы — там попадались поляны с сочными травами, но не было ягод: медведю в эту пору года, в августе, естественно, тут делать было нечего — он ушел к тем речкам, по которым шла на нерест рыба, и туда, где в изобилии росли ягоды.
Лишь на Узоне, в разрушенном древнем кратере вулкана, мы встретили большие стаи гусей и уток, а также лисицу и оленя, не говоря уже о куропатках и куликах.
Не лишним было бы Узон и Долину гейзеров включить в территорию заповедника. Это уникальные места с выходами из-под земли горячих ключей и гейзеров; зимой на теплых и горячих озерах зимуют многие птицы, и даже лебеди. А что может быть прекраснее лебедей! Да и дело не только в красоте, район этот — естественная лаборатория природы.
Медведи на Камчатке обитают не только в отдаленных, глухих угодьях, в которых мы побывали, но и вблизи селений. Достаточно отъехать на несколько километров, чтобы увидеть лежки медведей или встретиться с одним из них.
Мы немало сталкивались с медведями; к этим умным и забавным животным я проникся особой симпатией. Недаром у северных народностей манси, ханты, нанайцев раньше был культ медведя, а канадские индейцы и сейчас считают его священным ... и что даже человек произошел от медведя.
После знакомства с камчатскими медведями звери стали для меня как бы друзьями...
