Горб Константин Георгиевич
Пугачевский Александр Аянович
Собака в мировых религиях
В древности многие народы обожествляли собаку. Ассирийцы и вавилоняне считали избиение собаки отвра- тительным преступлением. Они полагали, что убить человека — меньший грех, нежели скормить собаке дурную пищу. Ещё древние мудрецы заявляли, что «не может дом существовать сам по себе, без овчарной собаки, без домашнего пса».
В религии большинства древних цивилизаций находилось место собаке: египетский бог Анубис изображался с головой пса (рис. 1, 2). В древнегреческой мифологии тоже говорится о собаках: пёс Цербер охранял царство умерших (рис. 3), богиня Диана не расставалась со своим верным охотничьим псом (рис. 4). Хекат, богиня богатства, как и Поллюкс, покровитель охоты, часто изображались в сопровождении собак. Римские, ассирийские изображения собак сохранились на монетах, фресках и картинах (рис. 5, 6). Великий Вергилий воспевал собак в своих стихах. В Древнем Египте особенно высоко ценились борзые собаки: из собаки-компаньона, охотничьего партнёра они стали фактически культом, — собакой-идолом, наделённой некоторой властью (рис. 7). Египтяне почитали собак настолько, что их рождение было событием, превосходящим всё, кроме рождения сына. А когда борзая умирала, всё семейство устраивало траур: с воплями оплакивали, брили головы, устраивали голодовки. Среди фараонов, захороненных со своими борзыми: Тутанхамон, Аменхотеп II, Тутмос III и царицы Хатшебсут и Клеопатра (Клеопатра, королева Нила, имела собственный питомник борзых собак).
У большинства древних народов собака была в большом почёте.
Положение собаки в современных мировых религиях выглядит примерно так: в Ветхом Завете из тридцати упоминаний собак, лишь в двух случаях нет негативного смысла. Вероятно, ненависть древних иудеев к своим неприятелям-египтянам и римлянам, разводившим и почитавшим собак и применявшим их в бою, была перенесена и на животных. Отчасти пренебрежительное отношение к собакам унаследовало и христианство. В Византии была известна даже икона с изображением Святого Христофора с головой пса (по легенде он попросил у Бога пёсью голову, чтобы не смущать своей красотой девушек во время проповеди.) По той же легенде, Христофор был когда-то чрезвычайно пригожим римским солдатом, что влекло к нему как мужчин, так и женщин, которые пытались соблазнить его. Стараясь освободиться от этого, он молился Богу, чтобы он дал ему безобразное лицо и собачью голову. Интересно и символическое значение, которое придаётся собаке в иудейской мистике. Собака рассматривается как символ неотвратимости возмездия, как символ суровости приговора.
В христианстве собака — это часть природы. Об отношении человека к живому миру можно прочитать в первой главе Библии. С одной стороны, Бог дал власть человеку над всеми животными. С другой — власть эта предполагает и ответственность человека перед Богом за всё живое на Земле. То есть человек в ответе за всё, что происходит на Земле с природой и должен очень трепетно и заботливо относиться ко всему животному миру. Библия не отделяет собаку от других животных, там не говорится о какой-либо дискриминации собаки, не содержится какой-либо запрет на неё. Собаки и церковь имеют долгую и общую историю, но даже церковь по отношению к собаке не всегда была благосклонна. Очень редко разрешалось, чтобы домашних животных погребали в освящённой земле, чего добивались владельцы собак перед судом, борясь за право, чтобы домашние животные были похоронены вместе с ними (рис. 8). Так как владельцам собак отказывали погребать их животных на церковных кладбищах, то появлялось все больше и больше частных звериных кладбищ нередко с весьма художественно выполненными надгробиями (рис. 9).
В христианстве есть представление о собаке как о священном символе. Так, у Данте «гончие» означают загадочный первоисточник Второго Пришествия и одновременно «гибеллинского императора». А монахи католического ордена святого Доминика расшифровывали своё название «доминиканцы» как «Dominis canes» — «псы Господни».
Со времён крестовых походов иудаизм начинает остро ощущаться как «чужая» религия, иудей — как «чужой». Именно крестовые походы, наряду с эсхатологическими ожиданиями, активизировали древнейшие слои верований народа. На немецкой гравюре XV века изображено сожжение иудея. Это очевидно отожествление иудея и собаки. В христианстве пёс как нечистое животное противопоставляется святыне и соответственно оскверняет святыню. Пёс ассоциируется с язычниками и вообще с иноверцами. В средние века собак не почитали как священных животных, а совсем наоборот. «Пёс» и «сукин сын» стали худшими из бранных слов и ругательств. Христианская цивилизация не скрывала своего презрительного отношения к собакам. С 585 года священникам было запрещено держать в своих домах собак, в Уставе церкви было записано: «по причине шума, который производят эти животные, и по причине их непотребного поведения», т. е. сексуального поведения собак и опасности бешенства.
В современном христианском мире в католических странах ежегодно 4 октября отмечают «День животных». Этот праздник связан с именем Святого Франциска, покровителя животных. Считается, что по молитве Святому Франциску происходит исцеление домашних животных. Существует такое красивое предание. В монастырь, где находятся мощи Святого Франциска Ассизского, пришёл мальчик и привёл свою любимую ослицу, которая ослепла. Эта ослица была не только его помощницей в ежедневном труде, но и большим другом. Она была настолько привязана к своему маленькому хозяину, что даже научилась улыбаться, чтобы порадовать его. И вот, когда ослица заболела, мальчик привёл её к монахам и просил их молитв. Однако монахи не приняли всерьёз просьбы, ведь ребёнок просил, чтобы исцелили какое-то животное. Но явился Святой Франциск и повелел им пропустить к его гробнице мальчика вместе с ослицей. Для того, чтобы ослица смогла пройти, монахам пришлось разобрать вход в гробницу, который был слишком низким. Мальчик припал к гробу святого и со слезами молил его исцелить животное. И случилось чудо: ослица прозрела. С тех пор католики молятся Святому Франциску о здоровье своих питомцев.
Исторический институт многочисленных католических святых считает собак надёжными попутчиками. Например, легенда о Святом Патрике из V столетия — «Апостоле Ирландии» говорит о собаках как постоянных спутниках святого, которые определяли его благочестие часто перед человеком и реагировали на это. Известны также изображения Святой Маргарет фон Кортон, где в подоле её юбки видно собаку, которая нашла её убитого супруга и привела Маргарет к его телу.
В своё время дворян упрекали, что они приводят с собой своих грейхаундов к богослужению, после чего их собаки присутствовали на мессе вне церкви. Поэтому люди привыкли к тому, чтобы оставлять открытыми церковные двери или предусматривать специальные двери для собак (рис. 10). Из этого возникла, например, традиция оказывать одобрение всем животным у церковной двери.
Рис. 11. Специальные щипцы, с помощью которых собачьи изгонители задерживали собак.
Православная церковь считает собак да и других животных Божьей тварью. Человек должен заботиться о тех, кого он приручил. На самом деле церковь не запрещает держать собак в доме, где есть иконы. У собаки просто должно быть там своё место, отличное от положения человека. Православные священники такие же люди, как и все мы. Поэтому, когда говорят, что священник запрещает держать собаку в доме, это его личное мнение, а не церковный канон. У православных есть немало молитвенников о животных — спутниках и помощниках человека — молитвы на благословление пчельника, молитвы об умножении пчелиного роя, о покровительстве стадам и пастухам, молитвы от падежа скота, о покровительстве рогатому скоту, овцам, лошадям, свиньям, гусям и другой водоплавающей птице. У каждого вида сельскохозяйственных животных есть свой небесный покровитель.
В России существовал замечательный обычай — «лошадиный праздник», который отмечали в день святых великомучеников Флора и Лавра, покровителей лошадей. Лошадей со всей округи приводили к храмам, совершали торжественные молебны и кропили животных святой водой. Это исцеляло лошадей от болезней и делало их сильными и выносливыми.
Молитв, посвящённых собакам, в православном христианстве нет, однако не стоит забывать, что раньше лошадь была для человека, крестьянина тем, чем сейчас является собака, — близким другом и помощником. Поэтому в наше время святым Флору и Лавру и священномученику Власию молятся и о здоровье собак. Нет греха в том, чтобы молиться о выздоровлении своей собаки этим святым. И были случаи, когда тяжело больные собаки выздоравливали по слёзным молитвам своих хозяев. Несколько раньше было непочтительно брать собак в церковь, тем более, что многие верующие могли использовать своих четвероногих для их охраны и защиты.
Правда, имелись церкви (не православной конфессии) со специальными скамьями, на которых хозяева и собаки размещались во время мессы. Конечно, четвероногие «прихожане» вели себя не всегда достойно. Например, в английском городке Durham собаки тёрлись между служителями церкви и возились друг с другом, а во время их линьки богослужения должны были прекратиться. В церкви в Шотландии вопреки многочисленным попыткам не могла остановиться борьба с этим явлением. И бывало так, что внезапно священник позволял себе сообщить прихожанам, что он будет ставить на жёлтую собаку, после чего вся община садилась, чтобы посмотреть спектакль. Со временем собаки стали представлять собой всё большую проблему для верховных служителей церкви. В 1659 г. епископ Врен, дядя известного архитектора сэра Христофора Врена, заказал специальное весьма прочное ограждение места, где проводилось причастие, дабы собаки не могли на него проникнуть.
В XVII веке собак вновь стали выдворять из церквей. Была введена даже специальная должность так называемых «собачьих загонщиков» или «изгонителей», обязанностью которых было не пускать в церковь или выгонять из неё собак.
В 1659 г. один состоятельный мужчина оставил завещание, чтобы ежегодно из его имущества выделялось 8 фунтов для оплаты бедному человеку, который бы содержал собак подальше от церкви. В 1725 г. он оставил после себя деньги в церкви Стаффордшира. В этом случае собачий изгонитель должен был прогонять не только собак из церкви, но и заботиться о том, чтобы община во время проповеди бодрствовала. Таким образом, это было необычное двойное задание. Собачий изгонитель использовал, как правило, длинный шест с лисьим хвостом на одном конце, которым он щекотал спящих женщин по лицу, а набалдашником — на другом — стучал спящих мужчин по голове. В качестве престижного троекратного задания он должен был будить спящих прихожан, а также прогонять собак и держать в чистоте кафедру за 13 фунтов оплаты.
Собор Св. Павла в Лондоне был открыт шесть с половиной дней на неделе для собак и бывал часто в страшном состоянии. Воскресным утром собачий изгонитель прибывал за полчаса до начала мессы, чтобы прогонять собак из церкви. Сообщалось, что слепые, травмированные животные и даже щенки из собора на улицу летели кувырком. Нередко собаки во время мессы проскальзывали незаметно в церковь, но, как правило, собачий изгонитель снова ловил их уже после нескольких попыток.
Из старых записей видно, что с 585 года запрещалось священникам держать собак. Это обосновывалось открытым проявлением сексуального поведения собак, создаваемым ими шумом и опасностью бешенства. Из этих записей видно также, что воскресная месса часто должна была проходить без причастия, так как собаки воровали хлеб с алтаря.
В исламе традиционно собаки рассматриваются как нечистые животные, контакты с которыми мусульманам запрещены. Большинство мусульман, к сожалению, именно этим оправдывают своё неприязненное и враждебное отношение к собакам, несмотря на то, что Коран выступает против любых проявлений жестокости, и все животные в нём описаны как «общие человеку». Собака в исламе считается «наджис» — это библейское слово переводится как «змей», то есть нечистым животным, которое может осквернить одежду, пищу и самого человека. После осквернения любой правоверный обязан совершить очищение. Существуют специальные правила, что делать в этих случаях. Есть хадисы, где говорится, что ангелы не войдут в дом, если там есть собака. Сообщается, что Аиша сказала: «Однажды Джибрил, мир ему, пообещал посланнику Аллаха, Дбе Аип, что придёт к нему в определённое время, но, когда время настало, он не явился». И он отбросил посох, который держал в руках, со словами: “Ни Аллах, ни посланники Его не нарушат обещаний!” — а потом повернулся и вдруг увидел под своей кроватью щенка. Он спросил: “Когда он вошёл?” Я сказала: “Клянусь Аллахом, я не знала о нём!”. И по его велению этого щенка вывели, после чего к нему явился Джибрил, мир ему. Посланник Аллаха, Дбе Аип, сказал: “Ты обещал мне, и я ждал тебя, а ты не пришёл ко мне!” Он сказал: “Мне не давала сделать это собака, которая находилась в твоём доме, ибо, поистине, мы не входим ни в один дом, в котором есть собака или её изображение”».
По преданию, собака укусила пророка, за это её прокляли. Однако в Коране об этом не сказано. В то же время, есть знаменитые арабские породы собак, например, салюки и другие борзые. В Эмиратах они пользуются большим успехом, их возят с собой на сёдлах и выпускают лишь при приближении к дичи. В восточных странах существует красивая легенда о происхождении борзой собаки: «Однажды царь Соломон, согласно повелению, полученному от Бога, приказал всем животным явиться на собрание. На этом собрании каждое из них должно было высказать свои нужды и желания и взамен того выслушать как внутреннюю организацию каждого, так равно и его отношение к другим созданиям Творца. По зову царя собрались на съезд все животные за исключением только ежа. Разгневанный таким неповиновением пророк обратился к предстоящим членам собрания с вопросом — не вызовется ли кто из них отправиться на поиски ослушника. Из среды множества животных выступили всего два охотника: лошадь и собака. В их глазах светилось желание и готовность исполнить волю царя. Лошадь сказала: “Я найду непокорного, я выгоню его из логова, но я не в состоянии буду взять его, для этого слишком велик мой рост, и к тому же ноздри мои не защищены от уколов ежовых игл”. Собака же заявила: “Мне не страшны колючие иглы, но моя морда слишком толста, и я не буду в состоянии подсунуть её в логово ежа в случае, если он скроется туда прежде, чем схвачу его”. Выслушав это, пророк произнёс: “Да, вы правы. Но я не хочу безобразить лошадь, уменьшая её рост, это было бы очень плохой наградой за её усердие и повиновение. Лучше же прибавлю красоты собаке, чтобы наградить высказанное ею рвение”. Сказав это, царь взял морду животного обеими руками и до тех пор гладил её, пока она не сделалась совершенно тонкой и заострённой. Тогда все присутствующие увидали, что собака превратилась в стройную изящную борзую. Оба добровольца немедленно пустились на поиски и вскоре представили царю упрямое животное. Царь Соломон был очень доволен, ежа строго наказал, а лошади и собаке выказал особую милость: считая послушание и исполнение велений высшим достоинством всякого создания, пророк, избранник Бога, сказал лошади и собаке: “Отныне вы будете спутниками человека и первыми после него перед лицом Бога”.
Записавший эту легенду в XIX веке А. Чайковский рассказал далее о том, что в Турции люди строго придерживались изречения Соломона. «В этом собственно, — отмечает автор, — и следует искать причины особенной любви их к лошадям и борзым собакам; по крайней мере, этим объясняют и извиняют ту терпимость, с которой люди относятся к присутствию борзых в своих комнатах, несмотря на то, что борзая принадлежит всё-таки также к зоологическому виду собак, а всякая собака вообще считается у них нечистой, борзой в этом отношении делается исключение. Так, например, вычистив скребницей свою лошадь, потрепав и погладив её, мусульманин может идти на молитву в мечеть, совершив лишь те омовения, какие пожелает, так как он не утрачивает при этом своей телесной чистоты, как это бывает при соприкосновении с вещами, считавшимися нечистыми по правилам магометанской религии. То же самое и относительно борзой собаки: лаская и гладя её, правоверный не теряет чистоты своей и после этого может прямо сесть на маленький коврик, на котором мусульманин читает свои молитвы».
Остальные животные не имеют таких привилегий. Так, если кошка потрётся о платье мусульманина, он должен непременно сменить его или вычистить прежде, чем идти в мечеть, причём уже необходимо полное омовение. Борзые служат предметом нежных забот и ласк для мусульманских женщин. На зиму они шьют им тёплые покрывала. На лето — лёгкие плащи, чтоб предохранить от назойливости мух и других насекомых. Всё это делается со вкусом, изяществом и даже с некоторой роскошью. Для борзой устраивается особая постель, кормят её питательной, но не тяжёлой пищей, главное основание которой составляет мясо. Арабы дают своим борзым также финики в виде теста и верблюжье молоко, по мнению бедуинов, имеющие свойство укреплять лёгкие и сообщать скачке собак большую лёгкость. У татар, живущих в Добрудже, постель борзой устраивается на верхушке крыши, рядом с гнездом аиста, который почитается как птица, приносящая благополучие дому. Собака поднимается в своё отделение по особо приспособленной для этого лестнице. Над постелью делается иногда даже зонтик из камыша, чтоб защищать её от солнца. В этом уютном помещении она отдыхает спокойно, здесь не тревожат её блохи и другие насекомые, которые мешают обыкновенно собаке спать, отчего слабеют её силы и падает энергия.
Нечистыми собаки считаются только в шиизме. В суннитском Исламе этого нет, во всяком случае, так сказал Мохаммед. Согласно Исламу, собаки не могут быть предметом купли-продажи, но при этом дозволено подарить их кому-либо. Шариат допускает держать собаку только для охраны (вне дома), с целью пасти скот и охранять. Можно также усыпить собаку, если нет возможности решить вопрос дозволенным способом. Хадисы Пророка запрещают держать собаку в целях развлечения.
От Ибн Умара передано: «Я слышал, что Посланник Аллаха сказал: “Вознаграждение за служение Аллаху того, кто держит собаку, кроме как для охоты или для того, чтобы пасти скот, сокращается каждый день на две большие доли”». (Приводится у Малика и Муслима).
Возможно, негативное отношение к собакам — один из способов досаждать зороастрийцам, приверженцам религии, которая была распространена на Востоке до появления ислама.
В первоначальном исламе нет никаких следов враждебного отношения к собаке как к нечистому животному (теперь это мнение широко распространилось среди мусульман). В мусульманской мифологии есть сюжет, в котором молодые люди прячутся вместе с собакой в пещере, чтобы уберечь свою веру в единого Бога во время преследований.
Эпизоды, посвящённые Асхаб ал-Кафк, изложены в Коране, в суре «Пещера». Согласно Корану, молодые люди обратились к Аллаху с просьбой смилостивиться над ними и направить на верный путь. Аллах услышал просьбу и усыпил их на 309 лет, которые показались им как «день или часть дня». Над их пещерой (в урочище ар-Раким), обращённой входом к северу, люди устроили потом святилище. В Коране не называется точное число «тех, кто в пещере» и констатируется, что это число, так же как и продолжительность сна, один «Аллах знает лучше». Коранический рассказ является вариантом христианского сказания о «семи спящих отроках эфесских», распространённого на Ближнем Востоке до утверждения ислама. Магическую функцию приобрели называемые преданием имена спящих и имя их собаки — Китмир; в некоторых мусульманских странах имя Китмир надписывали на посланиях, чтобы уберечь последние от пропажи.
В Иране негативное отношение к собаке, видимо, поощрялось в связи с тем необыкновенным уважением, которое проявляли зороастрийцы этому животному. Вероятно, дурное отношение к собаке (подобно снятию пояса-кусти или плевку в огонь) являлись внешним признаком обращения в новую веру. Множество мучений, причиненных этим животным мусульманами в течение столетий, служат печальным примером жестокостей, к которым приводит религиозное соперничество. В мусульманском мире собак очень мало, в основном они ведут бродячий образ жизни. Разрешается лишь использование собак на охоте и в качестве охранника. Однако в современных мусульманских городах всё больше развивается практика домашнего содержания собак. Несмотря на то, что у мусульман собаки считаются «нечистыми» животными, в последние годы в Иране, особенно в среде прозападно настроенных состоятельных граждан, растёт количество собаководов. Многие пытаются объяснить неверность толкования священных текстов, в которых, по их мнению, нет указаний на «нечистость» собак. Однако с приближением священного месяца Рамадан (и других праздников) множество мусульман приносят своих домашних собак в ветеринарные клиники, чтобы сделать им эвтаназию, т. е. проще говоря, усыпить собственных питомцев. Свои действия они обосновывают следующим заявлением: «Скоро наступает месяц Рамадан, и моя религия запрещает мне держать собак». Настоящей трагедией является откровенное и скрываемое у мусульман убеждение в том, что они совершают этот ужас во имя своей веры.
Собака, как и все создания, живущие на Земле, была создана Аллахом. Все животные являются, по исламу, мусульманами, подчиненными воле Аллаха, и лишь человек и джинн имеют свободу выбора. В Коране (С4: 36) сказано, что человек должен делать добро «всем, кто находится в его руках». Соответственно, долгом человека является хорошее отношение ко всем живым существам, включая собак.
Буддизм — это религия, в которой нет верховного бога, но существуют представления о Будде, которому поклоняются как богу. Буддисты верят в реинкарнацию душ всех живых существ. Каждый своими плохими или добрыми поступками и даже мыслями создаёт себе карму. После смерти на основании своей кармы человек перерождается в какое-либо существо или же вообще прерывает круг Сансары (цепь перерождений).
Каждый буддист понимает, что он может переродиться в животное. Поэтому для буддистов немыслимо жестокое отношение к любым живым существам, и если всё же кто-то решается причинить вред животному, он тем самым портит свою карму и приближается к перерождению в такое же животное. Будда часто изображается окруженным животными. По-видимому, это символизирует его любовь ко всем созданиям, так что даже опасные звери не причиняют ему вреда. Животные — это создания с плохой кармой. Улучшив карму, они в будущем могут переродиться в людей. Поэтому большинство людей в буддистских странах придерживается вегетарианства. Каждый месяц в день полнолуния отмечается день Пойя. В этот день все правила и запреты приобретают особую силу: нельзя убить даже блоху. Однако такая любовь к животным существует в большинстве случаев только в теории, а в реальной жизни в буддистских странах очень много бродячих кошек и собак. Люди относятся к ним безразлично, не причиняя вреда, но и не оказывая какой-либо помощи. Они считают, что животные сами виноваты в своей плохой карме. По рангу перерождений породистые собаки стоят выше, например, чем кошки.
Самыми популярными породами в Шри-Ланке, буддийской стране, являются немецкая овчарка и белый шпиц, владение такими собаками повышает статус человека в обществе, показывает его благосостояние. Однако в то же время указами правительства Шри-Ланки регулярно отлавливаются и уничтожаются бродячие собаки, и большинство людей относятся к этому равнодушно. Несмотря на это, монахи в буддийских храмах не забывают о брошенных животных, подкармливают их.
Буддизм возник в Индии и затем распространился по всему Востоку, сначала проник через Великий шёлковый путь в Китай, затем в VI в. н. э., через Корейский полуостров — в Японию. С приходом новой религии в Японии появились и её атрибуты, к которым относились и изображения Будды с двумя охраняющими его львами. Отсюда пошла традиция ставить львов у ворот храма или около Будды. Однако это ещё были просто львы, а не собакольвы. Позднее в японских святилищах появились так называемые карашиши, которых называют то «львиными собаками», то «китайскими львами», то «корейскими псами», то «псами Будды» (фохи), некоторые фигурируют в качестве стражей, стоящих рядом с воротами (ториями) святилищ. Правый из этих двух собачьих привратников стоит с открытой пастью и олицетворяет существо мужского пола, левый — существо женского пола — с закрытой пастью.
Собак-львов можно увидеть у ворот многих японских храмов. Большинство из них делались из камня, однако существуют и деревянные скульптуры этих мифических животных. Известно, что в периоды Хейан и Камакура в Японии (VIII—XIV вв.) изображения собакольвов располагали не снаружи здания, как это делается сейчас, а внутри, под крышами домов и ворот. В это время почти все буддистские и синтоистские сакральные скульптуры изготовлялись из дерева, а когда собакольвов стали размещать снаружи здания, их стали делать из более прочного и устойчивого камня. Эти животные выглядят очень странно и совсем не подходят под наши представления о собаке, а скорее напоминают диких зверей. Поэтому разные скульпторы по-своему интерпретировали облик этого мифического зверя. Есть версия, что эти собаки якобы попали в Японию из Кореи, и поэтому их часто называют корейские псы. Другие верят в то, что в древности на острове Куси (Хайато) жили особые люди, которые одевались, чтобы быть похожими на собак, и лаяли как псы, чтобы охранять императоров. Есть версия, что эти собаки происходят непосредственно от своих предков львов, охраняющих буддийские храмы. Некоторые из этих животных изображаются с рогом на голове. Именно те, у которых рот закрыт, а на голове есть рог, являются собакольвами, другие же, с открытой пастью, представляют собой изображения львов. Традиция ставить вместе изображения и льва, и собакольва возникла в период Хейн (794—1185). До этого, в период Нара, всегда изображались только два льва.
Собачки, разводимые тибетскими ламами, символизировали Вен Шу — существо, восседающее на льве. В буддизме священный лев имеет важное значение. А так как в Китае не было львов, то это животное стали олицетворять собаки, напоминающие льва, — пекинес, ши-тцу, чау-чау. Они стали религиозными символами. Изображения этих собак устанавливали перед входом в храмы для защиты от злых духов.
Зороастризм — религия Ирана до реформы. А эта религия до реформы Заратуштры не поддаётся однозначному толкованию. Наряду с присущими только ей оригинальными чертами, она имеет много общего с ведическим культом в Индии. Весьма трудно определить точное время реформы Заратуштры (греческий Зороастр). Судя по всему, реформатор жил в восточном Иране около 1000 г. до н. э. Самобытное учение Заратуштры в нескольких пунктах противостояло прежней религиозной практике: осудив кровавые жертвоприношения и использование хаомы, он предложил также радикальное изменение божественного пантеона, который стал теперь монотеистическим и дуалистическим. Эту новую религию, впоследствии претерпевшую значительную эволюцию, принято называть Зороастризмом.
Зороастрийские священные тексты были записаны в период с IV по VI вв. н. э. и состоят из нескольких напластований. Один из самых древних разделов — Ясна (Книга ритуала). Считается, что древнейшая часть Ясны — Гаты (Песнопения) — восходит к самому Заратуштре. По представлениям последователей древней иранской веры — зороастрийцев, добро и зло, истина и ложь находятся в постоянном противодействии. Суть зороастрийского разделения всех вещей и существ заключается в том, что они либо изначально в виде идей созданы благим верховным божеством Ахура Маздой («Господь Мудрость») и Святым духом или сотворены Злым духом, в противоположность благим, то есть злыми, дэвовскими.
Святыми творениями Ахура Мазды считаются семь стихий и существ: огонь, вода, земля, металл, растения, животные и люди. Вторым по святости существом после человека зороастрийцы считают собаку. К «собакам» зороасторийцы, помимо непосредственно собак, относят некоторых других приносящих пользу человеку животных, как правило, уничтожающих грызунов и насекомых: ежа, дикобраза (по сходству с ежом), ласку, лису, а также особо почитающуюся выдру, культ которой, очевидно, восходит к глубокой древности и связан с обожествлением воды. Остаётся только неясным, в какую историческую эпоху почитание собаки сложилось в Иране и превратилось в одну из характерных особенностей зороастрийской веры. Ни в одной из сохранившихся частей Авесты — священной книги зороастрийцев — за исключением Видевдата (жреческого кодекса ритуальной чистоты) и пары фрагментов авестийских текстов, собака не упоминается. Это касается старейших частей Авесты. В древнеиндийской Ригведе, которая в основном является более ранним, чем иранская Авеста, памятником, содержится немало параллелей с авестийскими гимнами. Собака в Ригведе определена как существо, ритуально нечистое. Что касается авестийского Видевдата, то этот кодекс ритуальных установлений был скомпилирован в единый свод в Древнеиранскую языковую эпоху во 2 в. до н. э. — 2 в. н. э., то есть при Аршакидах или Сасанидах. В это отдалённое от формирования религиозной системы зороастризма время в жреческие правила, по-видимому, вносились некоторые изменения и добавления. Текст Видевдата неоднороден, порой отдельные фрагменты не согласованы и даже противоречат друг другу, содержат информацию, относящуюся к явно различным историческим эпохам. Тем не менее, по всему своду собака упоминается неимоверное число раз, и повсюду её место установлено рядом с человеком как существа, практически равного человеку.
Собака одна, а сравнима с восемью (существами): у неё характер раба, священника, воина, скотовода, вора, зверя, потаскухи, ребёнка. Во втором фрагарде (главе) Видевдата излагается миф о Йиме — первом легендарном царе иранцев, которого в зороастрийской вере наставлял сам Ахура Мазда. Помимо других добрых созданий, населявших благодатное царство Йимы, упомянута и собака: 2.9. «...эти земли наполнялись мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями».
Когда же Йима, по указанию Ахура Мазды, построил Вар-крепость, служившую убежищем в течение холодных зим, там нашлось место и собакам, причём тем из них, которые, как и другие животные зороастрийцев, «на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие».
«И вот Йима сделал Вар размером в бег на все четыре стороны и принёс туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней...». Далее в Видевдате собака постоянно упоминается рядом с человеком: «О, создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наибезрадостнейшая?».
И сказал Ахура Мазда: «Та, где муж праведный да возведет дом, где огонь, где молоко, где жёны, где сыновья, где добрые стада. А потом в этом доме обилие коров, обилие Истины, обилие пастбищ, обилие собак, обилие жён, обилие детей, обилие огня, обилие зажиточной жизни». Мера святости созданий Святого духа пропорциональна степени осквернения, которое распространяется вокруг мёртвого тела этих существ. Смерть собаки практически приравнивается к смерти человека: «3.8. “Создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наибезрадостнейшая?” И сказал Ахура Мазда: “Где больше всего останков закопано мертвых собак и мертвых людей”». И далее Видевдат 3.12, 36-38, 6.1: «...земля остаётся нечистой, если умер человек или собака»; 6.10-25.: «наказание за оставление на земле костей мёртвой собаки и человека»; 7.23-24.: «может ли тот, кто ест трупы собак и людей, очиститься»; 7.28.: «очищение дерева, которого коснулись трупом собаки или человека».... Судя по тексту Видевдата, над телом мёртвой собаки совершали такой же похоронный обряд, как над телом человека, то есть труп собаки выставлялся на специальной площадке (дахме), где под воздействием солнца и при участии хищных птиц и животных-падальщиков (в том числе собак, иногда специально для этого содержавшихся), кости очищались от оскверняющей мертвой плоти. О сохранении этой традиции говорят и более поздние, чем Видевдат, зороастрийкие среднеперсидские сочинения, новоперсидские ривайты и, например, свидетельство известной британской иранистки Мэри Бойс (Mary Boyce), в 60 годах прошлого столетия лично наблюдавшей жизнь зороастрийского Ирана.
Вместе с тем, постоянное упоминание собаки рядом с человеком позволяет сделать предположение, что зачастую слово «собака» было добавлено в тексте при его позднем редактировании: в случаях, как правило, не связанных с описанием конкретных норм, имеющих непосредственное отношение к собаке, уходу за ней и разведению, употребление одного и того же авестийского слова span. Таким образом, учитывая сказанное выше об упоминании собаки в Авесте только в одной части, Видевдате, не следует исключать возможность достаточно позднего и искусственно насажденного зороастрийскими жрецами характера «культа собаки», не имевшего в древности столь широкого распространения, как во время модификации Авесты при Аршакидах или Сасанидах. Что касается зороастрийских мифологических сюжетов, связанных с собакой, то они достаточно редки. В научной литературе неоднократно обращалось внимание на общеиндоевропейский (если не более всеохватывающий) характер зороастрийского мотива собаки, олицетворяющий хтонические силы и связующий два мира — живых и мёртвых. Авестийские «жёлтые четырёхглазые и белые желтоухие» собаки сопровождают деву, представляющую личную веру человека, когда та проводит душу умершего по мосту Чинват. В зависимости от того, праведником был покойный или грешником, он без труда проходит по тончайшему мосту и попадает в зороастрийский рай или проваливается в бездну ада, влекомый безобразной старухой — собственной недостаточной верой. По описанию да и по своей роли «четырёхглазые» собаки Авесты, как неоднократно отмечалось, походят на «четырёхглазых пятнистых» собак Ямы, ведического царя мёртвых (параллельный ему персонаж в иранской мифологии — упоминавшийся легендарный правитель Ирана Йима). Собакам Ямы предписывалась способность разыскивать тех, кому предопределено умереть, и доставить их хозяину. Зороастрийские собаки также «видят» смерть, поэтому они наделены четырьмя глазами. Своим взглядом собаки прогоняют демонов смерти и трупного разложения, на чём основано использование этих животных в ряде ритуалов очищения и похоронно-поминального цикла, например в обряде «осматривания собакой».
Эти ритуалы, как для души, так и для тела-sagdid («осматривания собакой»), восходят к Авесте, которая предписывает, чтобы к каждому, кто умер, была приведена собака. Умирающего переносят с постели на железные носилки (Gahan), затем вызывают собаку. На грудь ему кладут три куска хлеба. Если собака съедает хлеб, то это означает наступление смерти, если нет, то умирающего возвращают в постель. Непосредственно в процессе похорон собаке дают несколько раз посмотреть на лицо покойного, дабы она прогнала демона трупного разложения, набрасывающегося на труп сразу после смерти человека. Участие в подобных ритуалах собака может принимать с четырехмесячного возраста. В среднеперсидском сочинении «Дозволенное- недозволенное» (2.3—4) говорится, что для изгнания демона трупного разложения годится даже слепая собака — она должна положить морду на открытый участок тела, но не на волосы и ногти. Реально под «четырёхглазыми» собаками, по-видимому, подразумевались те, что имели характерные пятнышки над газами. Следуя за Видевдатом, зороастрийские сочинения указывают на необходимость использования в ритуалах именно «жёлтых четырёхглазых, белых желтоухих» собак. Однако по свидетельству авторов, наблюдавших жизнь зороастрийцев Ирана нашего столетия, для совершения обрядов годились любые собаки. Мэри Бойс, описывая зороастрийские районы Ирана 60-х годов XX века, отмечает, что в каждой зороастрийской деревне обитало множество собак. Причём их число значительно превышало необходимое: собаки служили здесь только для защиты жилищ от грабителей и шакалов, но и те, и другие были весьма редки.
В каждой местности превалировал особый тип животных: «В процветающем Хасанабаде держали огромных, рыжевато-коричневых животных, похожих на мастифов и, возможно, происходивших от сторожевых псов, привезённых сюда первыми зороастрийскими поселенцами в начале нашего века в целях защиты, когда деревни постоянно подвергались набегам бандитов из Фарса». У большинства этих впечатляющих собак, при знакомстве оказавшихся весьма дружелюбными, были хозяева, которые хорошо их кормили. Собаки в Мазра Калантаре были мельче и в основном желтовато-песочного цвета, но среди них выделялась группа белых длинношёрстных, довольно красивых, если за ними ухаживать. Большинство собак здесь не имели хозяев, единственным домом им служила улица. В Шарифабаде собаки были по большей части чёрными, вполне обыкновенными, но среди них выделялись похожие на охотничьих — золотисто-коричневые животные. У некоторых чёрных собак были те самые отметины, по которым можно было бы распознать «четырёхглазых» собак Видевдата, а именно — светло-коричневые пятнышки над каждым глазом; но местные жители никоим образом не выделяли их и не относились к ним с особым почтением. Белых собак в Шарифабаде не было; но у самого дастура Ходадада был снежно-белый пёс, которого он предпочитал использовать в ритуалах и церемониях, поскольку белый считается зороастрийским цветом. По иронии, эта собака, возможно, одна из последних среди многих тысяч, содержавшихся когда-то зороастрийскими жрецами в Иране, была чистокровным терьером, привезённым из Европы и откликавшимся на кличку Джеки.
Зороастрийские собаки традиционно хорошо содержались, как это предписано ещё Авестой: им полагалось давать «долю мужа» — молоко и жир с мясом (Видевдат 13.28). За плохое кормление собак было определено наказание. Помимо обычного смысла, кормлению собак придавалось и ритуальное значение: считалось, что данная этим животным пища достаётся умершим родственникам. В новоперсидском сочинении «Сто глав» (31.1) говорится, что необходимо при каждом приёме пищи три ломтя хлеба давать собаке. Обычно современные зороастрийцы дают такую долю собакам, зачастую бездомным, во время, посвященное душам умерших праведников, — сразу после захода солнца, при этом хлеб и посуда должны быть ритуально чистыми, то есть до кормления собаки к ним никому не следует прикасаться. Помимо предписания кормления собаки, в Видевдате содержатся правила относительно разведения этих животных: собаку привязывали в специально вырытой для этого яме, «вдали от детей и огня, сына Ахура Мазды», а затем подпускали к ней трех кобелей, что представлялось гарантом для получения жизнеспособного потомства. Если к дому или стойлу для скота зороастрийца приходила бездомная беременная собака, он должен был поддерживать её вплоть до рождения щенков, а затем до момента достижения ими шестимесячного возраста. Таким образом, зороастрийцы, по-видимому, не занимались специальным разведением собак и выведением особых пород.
Околорелигиозные мифы, суеверия и магия
В различных культурах и в различные исторические времена собаки должны были выносить большие страдания, так как с ними обращались как с ритуальными объектами. Часто практикуемые обычаи содержали такие церемонии, в результате которых собакам причинялась боль и влекшие за собой даже их смерть (рис. 12).
Китайские суеверия
В Китае многие собаки страдали. Там собак убивали по самым различным причинам, например, для изготовления лекарств.
Большие собаки, как, например, тибетский мастиф (Do Khyi), умерщвлялись в старом Китае, поскольку они считались символом верности и дикости. Влюблённые женщины платили предельные цены за амулеты, изготавливаемые из них, чтобы обеспечить верность своих мужчин, они заклинали дух собаки, который должен был запрещать мужчине посещение других женщин. Вместо этого дух должен был указывать ему путь к влюблённой в него женщине. Часто женщины были готовы заплатить больше денег за малую часть Dо Khyis, чем за одного целого и живого мопса или другую маленькую собаку.
К счастью этот обычай позже несколько трансформировался — собачьи головы стали заменять бумажной копией и использовать как фетиш. Эти рисунки были не только дешевле, но и более практичны. Женщина объясняла собачьему фетишу, что она ожидала от него, затем изображение сжигалось и его пеплом нужно было тайно посыпать любовника, либо подмешать его ему в чай.
Однако обычай использовать собаку как ритуальное жертвенное животное сохранялся очень долго: ставили мясо или кровь собаки перед домом, чтобы устрашать взломщика, болезни или предотвратить нашествие насекомых.
Суеверия в других странах
В Японии талисман, указанный как «собачий ящик», должен был приводить счастье и гарантировать лёгкое рождение. Также он должен был защищать детей от духов лихорадки и кошмаров. Ящик находился в течение дня рядом с детской кроватью, ночью вешался над кроватью, чтобы изгонять злых духов из снов ребёнка.
В Вавилоне что-то вроде мастифа изображалось по обе стороны входа в жилище как магическая охрана. Кроме того, вавилоняне в рамках религиозной церемонии топили белую и чёрную собаку в море, а также полагали, что укус собаки, в зависимости от окраски животного, — это хороший или плохой символ.
В еврейской литературе люди остерегались жить в местах, в которых можно было слышать воющих собак. Если по пути на свадьбу слышали собачий лай, рекомендовалось отложить бракосочетание.
В нескольких культурах собака также была частью свадебной церемонии. Жених, давая клятву, пил кровь убитой собаки, после чего и невеста клялась в верности (рис. 13).
Собаки использовались также в лечении болезней. Так, собаке отделяли хвост и несли воющее от боли животное в каждую комнату дома. Этот ритуал символизировал духи болезни, которые бежали от угла к углу дома, преследуя живущих в нём и, наконец, при помощи собаки его покидали. При этом собаку силой выдворяли из дома, а бегущая по улице собака всё дальше прогоняла духов, вследствие чего опасность их возвращения сокращалась.
Собаки как лекарство
Не только в Китае, но и во многих других странах собак использовали как лекарство. Три дозы «высушенной собаки» должны были облегчать боли в животе ребёнка.
В XVIII веке китайцы применяли сравнительно безвредный метод, чтобы успокаивать плачущего ребёнка. Короткие волосы у собаки выщипывались ниже горла, а затем перевязывались в красной сумке, которая клалась младенцу в руки, после чего он якобы сразу прекращал плакать.
Ведьмы и собаки
Считалось, что ведьмы, которые колдуют регулярно, могли превращаться в собак, чтобы использовать злые силы, которыми их наделил дьявол.
Гойя в захватывающей картине «La Transformation des Sorciers» изобразил четырёх ведьм в их хижине, превращающихся в процессе колдовства в собак.
Собаки считались защитными духами ведьмы, а дьявол давал ведьме, если она заключала с ним договор, маленькое животное, которое должно было её охранять. Защитный дух мог перекачивать кровь ведьмы, обновляя её силу и укрепляя таким образом связь между дьяволом и ведьмой. Здесь играло роль не превращение ведьм в собак, а передача им защитного духа от дьявола.
Имелись люди, которые считали себя охотниками за ведьмами; один из них, Мэттью Хопкинс, изложил методы их определения в своей захватывающей книге.
В заключение хочется привести слова священника — отца Александра Меня, сказавшего однажды: «Собака — это вообще почти как человек. Кто ещё из животных может так любить человека, быть таким верным другом? Сложно вспомнить библейские, евангельские выражения, плохо говорящие о собаке или содержащие запрет на содержание её в доме. Другое дело, что в прежние времена, когда уклад жизни людей был другим, собака, выполнявшая роль сторожа и пастуха, естественно жила во дворе, а не в доме. Сегодня же образ жизни человека изменился, но собака по-прежнему нам нужна во всех её ипостасях, и мы, живя в городе, не можем держать свою собаку где-то вне квартиры, хотя в деревнях обычно их, как и раньше, держат во дворе. Вот, видимо, из таких чисто практических и традиционных соображений и появилось мнение, что собаку нельзя держать в доме. Нет, и не может быть запретов на это».
