Алферов В. Г.
Федя учится в пятом классе. Мальчик он тихий, задумчивый, неразговорчивый. Успеваемость у него по всем предметам хорошая, и это очень радует фединых родителей.
Федя живет по соседству со мной и частенько спрашивает, когда я пойду на охоту или на рыбалку... Сегодня суббота. Я пересматриваю блесны, готовлюсь к рыбалке.
В комнату входит Федя и, как всегда, вежливо здоровается. Его внимание привлекают разложенные на столе блесны и блесенки различных форм и цветов, мормышки, лески, старые патроны. Он долго любуется рыболовными принадлежностями, потом говорит:
— Я никогда не был на зимней рыбалке... Возьмите меня с собой.
— Нет, брат, ничего не выйдет, — отвечаю я. — Мы уезжаем компанией, на целый день, и уезжаем очень далеко. Не по плечу тебе пока такое путешествие. А вот лыжную вылазку в заволжский лес мы с тобой как-нибудь сообразим.
Федя хмурит брови и недовольно говорит:
— Ну, в лес... зимой там неинтересно.
— Интересно или нет, поговорим потом, когда побываем в лесу.
В ближайшее же воскресенье мы отправились в поход. На всякий случай я захватил ружье.
...Легко скользят лыжи по заснеженной равнине большого заволжского острова, Среди густых зарослей тальника, вербовника, ивняка стоят осокори-великаны, старые вязы и ветлы. Кругом тихо, беззвучно, и от этого становится немного грустно — вспоминаются весна и лето, шелест листьев, гомон птиц. Федя на минутку остановился.
— Ну, вот, видите, — проговорил он. — Я так и знал, что здесь пусто и неинтересно...
Я показал Феде на многочисленные следы зверей, зверьков, птиц.
— Только все эти следы надо уметь читать, — говорю я Феде, — и тогда откроется много нового, увлекательного.
Идем дальше... Вот стоят молодые осинки, а вокруг них множество следов. Снег притоптан, кора деревьев обглодана. Кто же тут был? Ну, конечно, заяц! Он прибегал сюда вечером или рано утром, а потом ушел, спрятался в укромное место. Как бы заяц ни хитрил, убегая с кормежки на дневку, как бы ни петлял и не делал прыжки в стороны, опытный охотник-следопыт все равно отыщет его и «поднимет».
Вдалеке, на косогоре, промелькнуло что-то золотисто-яркое.
— Смотрите — лиса! — возбужденно крикнул Федя.
Да, это была лиса. Она шла не торопясь, все время оглядывалась по сторонам. Пройдя через перешеек дальнего Щучьего озера, лиса выбралась на широкую чистую равнину и остановилась. Я не вытерпел и выстрелил. Лиса сделала прыжок, а потом ровно пошла по направлению к Глухой воложке.
— А вот это что за стежка? — крикнул Федя. — Посмотрите, чьи это такие мелкие следы?
Стежка вела к корням непролазного тальника. Я объяснил Феде, что это следы горностая — маленького зверька в белой дорогой шубке.
В частом невысоком кустарнике, вправо от наезженной дороги, мы увидели след лося. По неглубокому снегу лось пожаловал сюда из района Жигулей.
Я заметил, что Федя все больше и больше загорался любопытством. Вот он опять кричит мне:
— Смотрите, это Волшебное озеро!.. Летом мы в нем щурят ловили. Зайдемте туда...
Озеро круглое, точно огромная сковорода. Оно мелкое, заросшее травой, безрыбное, однако летом привлекает к себе неопытных удильщиков своей «волшебной красотой», как они говорят. После половодья в нем обычно остаются только одни щурята-сеголетки, но их еще летом ребятишки вылавливают бредешками. На зиму здесь случайно задерживаются небольшие карасики, которые, зарывшись в ил, «почивают» до весны, до нового паводка. Они не боятся, как другие рыбы, недостатка кислорода в воде.
— Ладно, — говорю. — Зайдем на озеро.
Здесь мы увидели недавно пробитую лунку. Ее пробил рано утром какой-то рыболов-«баклушечник». Такие рыболовы ходят с первозимья по всем ямкам и «баклушам». Обнаружив еще не задохнувшуюся от недостатка кислорода рыбу, они вычерпывают ее сачками.
Делаю несколько ударов острой лыжной палкой по льду, потом смотрю в вычищенную прорубь, точно в распахнутое окно. Никаких признаков жизни в водоеме! Не видно ни щурят, ни жуков-водолюбов, ни радужницы, ни вертячки, ни многих других водных обитателей. Все они попрятались в ил и заснули на всю зиму. Но вдруг со дна озера на поверхность воды стремительно вынырнуло маленькое живое существо.
— Это какой-то жучок! — торопливо проговорил Федя. — Смотрите, он то опускается, то снова выходит наверх.
— Это жук-плавунец, — сказал я. — Он не засыпает на зиму, а живет и бодрствует.
— А почему он то опускается, то опять выныривает?
— Кислородом запасается.
Покинув Волшебное озеро, пошли мимо шиповника, мимо молодых коренастых дубков. Над нами пролетела стайка птичек. Федя, подняв голову, с любопытством посмотрел на них. Птички снизились и сели в густом терновнике, недалеко от озера. Федя, конечно, не знал, какие это птички.
— Это чечетки, — пояснил я.
— А чем они питаются зимой? — спросил Федя.
— Питание у птичек в зимнее время неважное: древесные почки, семена трав. Чечетки, например, клюют березовые сережки, щуры отыскивают можжевеловые ягоды, свиристели — рябину. Мелким птицам, остающимся на зиму, приходится часто голодать, особенно в гололедицу. Клесты и дятлы — те легче переносят зиму. Своими крепкими носами они выдалбливают из еловых шишек семена и питаются ими. А дятлы, кроме того, под корой сухостойных деревьев отыскивают разных личинок. Но вот синицам, овсянкам, снегирям трудновато. Птиц надо подкармливать.
— У меня в палисаднике, на дереве, подкормочный столик подвешен, — неожиданно и не без гордости сказал Федя. — Я туда семечки, крошки, пшено подкладываю. Но только одни воробьи да синички клюют, а других птичек нет.
— Для других подкормочные столики надо подвешивать вот здесь, в лесу, потому что чечетки или снегири во двор к тебе не прилетят, — сказал я.
Недалеко от Глухой воложки, из овражка, поросшего разнолесьем, поднялась пара рябчиков и мгновенно скрылась. Только пучеглазые совы, боясь дневного света, сидели в надежных, защищенных местах, дожидаясь темноты. Эти ночные труженицы охотятся за мышевидными грызунами. Они — полезные птицы.
...Прогулка была замечательной. Много любопытного встретили мы с Федей. Возвращаясь домой, я спросил его:
— Ну, как, что ты теперь скажешь — интересно или неинтересно в зимнем лесу?
— Очень интересно! — не задумываясь отчеканил он. — Только вот жаль — подкормочные столики для птичек не поставили.
— Что же, видимо, придется в следующий выходной день опять идти нам в лес, — сказал я. — Готовь столики и еду для птичек.
— Обязательно приготовлю! — радостно воскликнул Федя.
