Яковлев А. С.
На русаков
Мы вышли на охоту на рассвете. Село, где мы ночевали, расположено на невысоком холме. Во все стороны от него на два-три километра раскинулись поля озимой ржи, а за полями — лес.
Русак на день ложится в поле, выбирая ямку, кочку, кустик, обрыв оврага — какое-нибудь незначительное укрытие, — и спит очень чутко.
Поднятый с лежки, он обычно бежит к лесу. Поэтому мы — трое охотников — решили встать на опушке леса, а егерь пойдет с гончей собакой прямо по полю. Так будем мы перехватывать русаков на их пути в лес.
Утро только разгоралось. Редкие облака с розовыми краями казались недвижными. Легкий мороз пощипывал лицо. Снега было еще мало, и иголки озими выглядывали из него точно щетина, отчего поля казались серыми. По дороге мы прошли из села до леса. Егерь с собакой Гоном свернул с дороги в поле. Мы встали вдоль опушки шагов на полтораста один от другого.
Какое великолепное удовольствие выйти ранним утром в зимнее поле, дышать морозным, бодрящим воздухом, смотреть, как восходит солнце, как радостно светлеет и меняется небо!.. Издали егерь казался игрушечным. Заливистым голосом он науськивал собаку: «Шарь, шарь, шарь, Гон!» Гончая широкими кругами рыскала по полю.
Вот она тявкнула, понеслась еще быстрей; она напала на след. Минута — и среди мертвого, беловатого поля вдруг возникла живая серая фигура зайца. Собака от него была совсем недалеко. Егерь закричал пронзительным голосом: «Вот-вот-вот! Возьми, Гон, возьми!» Заяц широкими махами мчался по полю. Он сделал полукруг, выбирая, куда бежать. Вдали село — там не спрячешься. По полям он тоже не побежал, а помчал к лесу, где легко скрыться. В одну-две минуты русак оставил собаку далеко за собой: так легок и быстр его бег. Гончая с громким тявканьем, похожим на жалобу, бежит за ним, но с каждым мгновением отстает дальше и дальше. На бегу заяц поднимает легкий снежный вихрь, и кажется, что русак мчится в тонком облаке дыма.
Мы трое, приготовив ружья, следим за ним, затаив дыхание. Поля широки, опушка леса тянется на много километров; выйдет ли заяц на нашу линию? Вот он ближе, ближе к лесу... Да, заяц идет на нас. Прячась за низкий куст, я стою неподвижно, чтобы он меня не заметил. Видать, русак старый, большой. Как он великолепен на вольном бегу! До меня остается полтораста шагов... сто... пятьдесят. Беру его на мушку. Теперь не уйдет. Заяц замедляет бег, уже чувствуя себя в безопасности. Тявкающая собака далеко. Нажимаю на спуск. Русак делает огромный прыжок и кувыркается через голову.
Я вынимаю стреляный патрон, продуваю ствол, иду к добыче. В самом деле, русак старый — не меньше пяти килограммов. Гон подбегает ко мне, хочет вцепиться в добычу. Я высоко поднимаю зайца, отгоняю собаку. Потом отрезаю передние лапки, даю собаке в награду. Гон в одну минуту съедает их. Вешаю русака за спину. Егерь вдали вопит-зовет: «Гон! Гон! Вот-вот-вот!» Гон услышал зов, помчался к нему.
Десяти минут не прошло, выжлец опять поднял русака. Едва он погнался за этим, как из-под самых ног выскочил другой. И вот два зайца широкими махами понеслись по полю. Один прошел стороной шагов на полтораста от крайнего товарища, а другой набежал в упор и был им убит в двадцати шагах. Гон увязался за тем русаком, который ушел в лес. Надо было выручать собаку, иначе она будет гонять несколько часов — до полной усталости. Мы спешим вслед за гончей. В лесу русак почти всегда ходит по дорогам. Расстанавливаемся вдоль дороги. По лаю Гона слышим: косой повернул назад. Вот вдали мелькнула его серая фигурка. Ахнул выстрел — заяц сделал скачок, наддал, как вихрь, помчался по дороге. Еще выстрел — и русак падает у корней сосны. Мой друг с довольным лицом вешает его себе за спину. Теперь у нас по зайцу. А охотимся мы всего только сорок минут.
Когда вы вышли опять на дорогу, егерь вдали ходил тоже с зайцем за спиной: он успел взять его на лежке, а мы в пылу охоты даже и не слышали его выстрела.
Минут через пятнадцать Гон поднял еще зайца. Косой бросился прямо под ноги егерю, и тот убил его в десяти шагах. После его выстрела почти рядом выскочил из овражка молодой русак, помчал к лесу, к нам. Он добежал ко мне шагов на тридцать, заметил меня, быстро метнулся в сторону, однако, уйти не успел...
Егерь ходил по полю взад-вперед, то удалялся к селу, то приближался к нам. Четверти часа не проходило, чтобы не выскочил заяц. Один русак прошел мимо нас по фронту, и мы все трое безрезультатно стреляли по нему. Потом из лощины, заросшей бурьяном, поднялись сразу три зайца, два набежали на нас и были убиты.
К полудню у нас было уже восемь зайцев и мы прекратили охоту. Срезали тонкую крепкую жердь, связали зайцев ногами попарно, повесили на жердь и понесли в село. Груз получился довольно тяжелый, и мы несли его по очереди.
К вечеру начался снегопад, что позволяло очередную охоту вести без собак, тропя русака по его следу.
Редкий дублет
На лисиц мы вышли охотиться вдвоем. За плечами — ружья и мешки с флажками. В Звенигородском районе, в долине Москвы-реки, довольно людно и тем не менее лис здесь много. То и дело встречаются на снегу их следы — прямой, ровный пунктир от перелеска к перелеску. В полях то там, то здесь виднеются на снегу темные пятна — это лисы, разрывая мышиные норы, набрасывают землю.
Истребляя массу мышей, лисица приносит нашим колхозникам большую пользу. Но она же грабит крестьян, утаскивая у них гусей, кур, уток и кроликов. Для нас же, охотников, рыжая кумушка — настоящий вредитель, так как она уничтожает начисто всю дичь в районе своего логова.
По лисьему следу мы идем от перелеска к перелеску. Вот след вошел в кусты. Разделившись, обходим перелесок с двух сторон: надо выяснить, ушла ли лиса дальше или осталась в этих кустах.
Следов много: одни ведут из кустарника, другие — в кустарник. На ходу я считаю, сколько следов входных и сколько выходных. Подходит мой друг, у него — три входных и один выходной. Подсчитываем: пять входных и четыре выходных... Лиса здесь, в этих кустах!
Бесшумно, но быстро вынимаем флажки из мешков и начинаем развешивать их. Флажки — красные лоскутки по десяти-двенадцати сантиметров — нашиты на крепкий шпагат на расстоянии метра один от другого. Разматывая моток, я быстро укрепляю шпагат на кустах, на высоте полметра от земли. И потянулась вокруг перелеска этакая изгородь с яркими красными пятнами, пугающими зверя. Оклад сравнительно небольшой: я успеваю развесить лишь полкилометра флажков, как встречаю приятеля. Он успел размотать почти столько же. Теперь перелесок окружен флажками...
— Попалась? Не уйдет! — торжествует заранее мой спутник. Ему выпал жребий стать на стрелковый номер, а мне — гнать лису.
Мы обходим круг, выбирая место, где лучше скрыться и откуда удобнее стрелять. Учитываем и направление ветра: он не должен дуть от стрелка в оклад. Вот густая заросль молодого ельника. Она вполне может скрыть человека. Разъединяем флажки на расстоянии тридцати шагов, освобождая проход для лисицы, и мой спутник становится в ельнике. Я иду обратно и с противоположной стороны перелеска вхожу в круг, за флажки. Немного шумлю: покрикиваю, задеваю кусты, палкой стучу по сухим веткам. Впереди темное пятно на снегу — здесь лежала лиса: место слегка отпотело. Вот отчетливый ее след. Услышав мои шаги, она метнулась было вбок, но, наткнувшись на флажки, в испуге отпрянула назад и пошла вдоль них. Я не сделал и полсотни шагов по ее следу, как услышал впереди выстрел. И тотчас же послышалось: «Гоп-го-оп!» Это наш условный сигнал: зверь убит. Я быстро иду на голос. Мой спутник стоит возле молодой сосенки. У его ног лежит убитая лиса, вся желтая — огневка. Стрелял он ее близко — шагов на сорок.
Мы торопливо сматываем флажки, намереваясь в короткий зимний день сделать еще один оклад.
Едва мы вышли в чистое поле, как друг мой остановился:
— Стойте! Что там такое? — он поднял бинокль к глазам: далеко в поле мелькали две темные точки. — Парочка лисичек играет! — понизив голос, возбужденно сказал он и протянул мне бинокль.
Я увидел: вдали бегали две лисы, играя, кружились одна возле другой.
— Попробуем взять их, — предложил мой спутник.
Лисы, играя, бежали по направлению к лощине, заросшей кустарником. Мы быстро, почти бегом, направились к той же лощине, но с противоположной ее стороны. На ходу выработали план: один спрячется в засаду у выхода из лощины, другой пойдет по следам за лисами и попробует нагнать их к засаде. Стрелять теперь моя очередь. Но каким путем пойдут лисы из лощины? Мы пристально осматриваем всю местность кругом. Недалеко от лощины виднеется лесок, вероятнее всего, лисицы пойдут туда... Я бегу к тому краю лощины, который ближе всего к леску.
Мой друг бросил убитую лису и мешок с флажками в ямку и налегке направился в обход лощины. Издали я вижу, как он спешит, спешит. Лисы уже скрылись в кустарнике. У самого края лощины с моей стороны стоит небольшой стог сена. Я прячусь за него. Оба ствола моего ружья заряжены нулевкой. Меня бьет дрожь нетерпения. Точно прикованный, я всматриваюсь в кусты. И вот я вижу, как два зверя, играя, наскакивая один на другого, бегут по кустарнику. Играя и кружась, они бежали без всякой опаски.
Раз! Два! Дублет мой вышел удачным. Первая лиса упала убитая наповал, а вторая закружилась, забилась. Я быстро перезарядил ружье, намереваясь добить ее. Но она билась все тише и тише. И когда я подошел к зверю, он лежал неподвижно, вытянув ноги, только пышный хвост его чуть подрагивал.
Подошедший приятель поздравил меня с редким и удачным дублетом.
