Толоконников И. В.
Раздался легкий шорох, и среди ветвей внезапно, как видение, возникла голова лося с величественной кроной широких рогов. Сторожко поводя ушами, он несколько мгновений стоял неподвижно, а затем вышел на опушку. Могучая грудь лесного исполина, мускулистая шея, высокие сильные ноги — сколько гордой мощи было в каждом движении этого великолепного животного!
Спокойным неторопливым шагом пересекая поляну, лось откусил на ходу несколько веток и неторопливо скрылся в чаще.
Как ножом срезанные, вершины осинника, острые борозды погрызов на коре и многочисленные следы в снегу говорили о том, что лося немало держалось в этих лесах.
А ведь до 1917 года этот зверь, выбитый браконьерами, почти совершенно исчез в средней полосе.
Декретом 1920 года был положен конец хищническому истреблению, и лоси стали быстро размножаться. Встретить сохатых теперь можно совсем недалеко от столицы; общее же количество их только в одной Московской области уже превысило шесть тысяч голов и по плотности на квадратный километр значительно больше, чем на севере и в Сибири.
Ряд научно-опытных хозяйств и охотстанций ведут интереснейшую работу по приручению лосей, выращиванию их, обучению ходить в упряжке и возить клади. Сила лося и «проходимость» его по глубокому снегу, бездорожью и болоту не могут сравняться ни с лошадью, ни с северным оленем. Велика и скорость хода лося: за сохатым, бегущим рысью, едва поспевает скачущий галопом конь.
Очень важно также и то, что корм для лося имеется повсюду. Пищей ему служат ветки кустарника, молодые побеги деревьев, кора, иногда мхи и лишайники. Летом же и ряд лесных, луговых, болотных и водяных растений (кипрей или «иван-чай», хвощи, багульник, рогоз, камыш, кувшинки и др.).
Кроме лося, в лесах Подмосковья можно встретить теперь и таежного зверя, завезенного сюда из тайги и Дальнего Востока. Четкий, изящный след раздвоенного копытца косули и оленя можно увидеть далеко за границами заказников и заповедников, где были выпущены эти «знатные переселенцы».
В окрестностях Московского моря, в Высоковском и других районах в лесу наблюдаются многочисленные «порой» — пласты дерна, взрытого при отыскивании корма дикими свиньями. Они настолько расплодились, что местами стали наносить даже некоторый вред колхозному хозяйству, взрывая картофельные и зерновые поля.
Управления по делам охотничьего хозяйства ежегодно выдают лицензии на отстрел этого бесцеремонного гостя. И москвичи-спортсмены получили редкое удовольствие — недалеко от столицы охотиться на могучего вепря: уссурийского кабана.
В Клязьминском, Верхне-Москворецком, Приокско-Террасном и ряде других заповедников не так давно выпущены были бобры. Взрослые экземпляры их достигают веса в 25 кг и длины больше метра, а мех их по своей ценности уступает разве только собольему.
Бобр — ночной, крайне осторожный зверь, и увидеть «Лесную быль» — потаенную его жизнь не легко. Но следы широкого расселения бобров заметны каждому. Это — деревья (даже до полметра в поперечнике), которые бобры валят на землю, подгрызая острыми зубами...
Поселения этого зверя быстро растут. 129 бобров, выпущенных в семи заповедниках в 1934—1940 годах, за десять с лишним лет дали прирост более тысячи голов.
В Приокско-Террасном заповеднике Московской области можно увидеть и крупнейших копытных животных: зубра и зубра-бизона, привезенных сюда с Кавказа и из Беловежской пущи.
Климатические и природные условия нашей средней полосы оказались чрезвычайно благоприятными и для других таежных зверей.
Стрельба их всех запрещена охотничьим законодательством, но уссурийский енот (енотовидная собака) расплодился настолько, что на него теперь по специальным лицензиям разрешена охота.
Сколько интересного и поучительного можно увидеть в лесных урочищах, в зарослях речной поймы и по берегам водоемов Подмосковья! А ведь многое ждет еще пытливого взгляда охотника-натуралиста и следопыта, линзы фотоаппарата, блокнота внимательного наблюдателя.
Изучать, беречь и бдительно охранять фауну и флору родного края — разве это не увлекательная и ответственная задача охотников-спортсменов и рыболовов!
