Веливецкий Н.
(Очерк написан школьником-девятиклассником. Мы печатаем его почти без всякой литературной правки)
После окончания восьмого класса я уехал на пасеку, где проводил летние каникулы.
По одну сторону пасеки лежал лес, спускавшийся в глубокий, обрывистый овраг, по другую — обширные поля, откуда на зорях доносился громкий «бой» перепелов.
Днем поля наполнялись звонкой песней жаворонков.
За полями лежали два больших пруда, в которых разводили рыбу. Их разделяла густая поросль камышей и осоки. Они лежали среди холмов, и поэтому вешние воды, сбегавшие с них бурными ручьями, щедро пополняли их.
Вот на этих-то прудах и произошло то, о чем я так долго мечтал... Здесь в изобилии водились разнообразные породы куликов, часто попадались и утки. Грозой рыб здесь были цапли, которые уничтожали их в большом количестве.
Все свободное время я проводил на этих прудах, изучая жизнь пернатых.
Приближалось долгожданное время охотников — открытие охоты на дичь.
Приготовив с вечера все необходимое для завтрашней охоты, я лег спать. Проснулся до рассвета.
Короткая августовская ночь была на исходе, однако небо сплошь покрывали звезды, которые к горизонту постепенно исчезали. Еще полная луна посылала на землю мертвые голубые лучи. Деревья бросали на землю неясные тени, ветерок шевелил их верхушки, но, путаясь в ветвях, тут же стихал.
Пахло сыростью, прошлогодними перегнившими листьями. С поля тянуло нежным запахом сена.
Чувствовалась близость рассвета.
Перепел-полуночник перед рассветом «бил» еще звучнее и ожесточеннее...
Но вот на востоке нежно заалела узкая кромка неба. Потом она начала постепенно расти, небо порозовело, и, наконец, выглянул краешек солнца.
Едва первые лучи брызнули на землю и пригрели ее, как все ожило. Из глубины леса донеслось мелодичное, однотонное пение пеночки; по дороге, подергивая длинными хвостами, запрыгали сороки.
Я шел нерешительно — это была моя первая самостоятельная охота.
Вот и зеркальная поверхность пруда, ивовые кусты над берегом, камыши. Надоедливо кричит трясогузка, вся желтая, беспрестанно встряхивающая длинным хвостиком. Кулики, со свистом перелетая с места на место, буравили своими длинными клювиками вязкую почву. На отмель опустился чибис и, важно расхаживая, что-то искал между кочками.
Вдруг кулики всполошились, запищали, сорвались с берега. Виновником этого был ястреб, круживший над прудом.
За кустами показалась цапля. Несколько секунд она стояла неподвижно, осматриваясь по сторонам. Потом начала свою охоту. Чтобы избежать лишнего шума и не испугать рыбу, она высоко поднимала ноги и осторожно опускала их в воду. Затем она вытянула шею, замерла, молниеносно ударила клювом в воду и вытянула блестевшего на солнце карпика. Умертвив его сильными ударами по голове, она начала завтракать. К ней подлетела сорока, чтобы полакомиться остатками.
Вдруг, свистя крыльями, на воду опустилась стайка чирков и, переговариваясь на своем птичьем языке, начала рыться в тине.
Осторожно приготовив ружье, я стал высматривать, в какую из птиц лучше стрелять.
Три чирка, отделившись от других, поплыли к отмели по направлению ко мне.
Я прижался к земле и стал выжидать.
Скоро они приблизились к отмели.
Сердце часто забилось, во всем теле чувствовалась приятная дрожь. Осторожно, дрожащими от волнения руками просунул я сквозь густые ветки ивняка ружье и прицелился. С большим усилием преодолев волнение, я навел мушку на одного из чирков и сам не заметил, когда и как нажал курок. Вслед за выстрелом я услыхал писк куликов и свист крыльев. Выбежав из засады, увидел, что два чирка остались на воде. Один из них, самец с ярко-зелеными «зеркальцами» на серо-дымчатых крыльях, опустил головку в воду.
Другой, очевидно раненный в крыло, медленно поплыл от берега.
Вытащив из воды убитого чирка, я быстро разделся и бросился за раненым чирком вплавь... Я ощущал мягкость его перьев, сильные, упругие крылья. С его перепончатых зеленоватых лапок капала вода.
Быстро одевшись, я взял свою первую добычу и отправился на пасеку; шел быстро, не чувствуя под собою ног.
Солнце уже высоко поднялось над лесом, но на траве и листьях кустарников еще лежала прохладная роса, переливаясь всеми цветами радуги.
Громким пением птицы приветствовали светлый летний день.
