Дубинин И.
Весной в нашей скворечне поселился жилец. Он был очень доволен своим домиком и, как бы в благодарность, распевал свои песенки. Пение скворца я люблю больше всех птиц. Особенно нравится мне его подражание окружающим звукам. Он безошибочно передает скрип, шелест, свист, мяуканье, карканье — все то, что услышит, только не говорит.
Вскоре скворец обзавелся подругой.
Незаметно прошумела весна, наступило лето. Пение птиц раздавалось лишь ранним утром.
Однажды под скворечником я нашел голубые скорлупки, — это значит, что у птиц появились птенцы. Скворцы то и дело носили им всякую всячину. Однажды скворец, сидя на крыше скворечника, дожидался своей очереди забраться в домик — его супруга кормила там детей. Скворец явно нервничал: червячок, то сгибаясь, то разгибаясь, вертелся в его клюве. Вдруг что-то мелькнуло в воздухе, скворец от неожиданности или от страха прижался к крыше, но был сбит на землю, и маленький юркий чеглок, планируя, пронесся как тень к молодым березкам. Не теряя времени, я кинулся к месту происшествия. Вздрагивая всем тельцем, скворец черным комочком лежал среди картофельной ботвы. Я наклонился и осторожно взял его в руки. Осмотрев птицу, я не обнаружил следов удара хищника; только правая лапка была вывернута в сторону. Когда я принес скворца домой, он резко рванулся из моих рук и полетел к окну; ударившись несколько раз о стекла, он упал беспомощно на пол.
При моем приближении он пытался взлететь, но лапка мешала ему оттолкнуться от пола, так как она была вывихнута.
В сенцах я нашел старую корзину без дна. Поставил ее на пол, накрыл марлей и посадил туда птичку. Потом, отрезав от этой марли кусочек, я осторожно достал несчастного скворца из корзины и слабо забинтовал вывихнутую лапу. Теперь на меня пала забота по прокормлению птицы. Принесенных червей он съел только на второй день, сильно проголодавшись.
Лапка скворца подживала. Скоро он уже мог прыгать. Ко мне он настолько привык, что, когда я приносил ему пищу, спешил навстречу. Я его называл Хромоножкой, и он, как видно, понимал эту кличку.
Как-то, придя домой с речки, я открыл форточку. Хромоножка, получивший полную свободу, ни разу не вылетал, но сегодня он неожиданно взлетел, и, несколько раз стукнувшись в стекла, вылетел в форточку.
Наутро, сидя на скворечнике, Хромоножка радостно распевал свои веселые песни; на его лапке белела марлевая повязка.
Пришла осень; с первыми холодами скворцы, собравшись в многочисленные стаи, улетали; вместе со своей семьей улетел и Хромоножка.
Зима наступила тихо и незаметно. Проснувшись однажды утром, я увидел за окном чистый и прекрасный белый снег. Глядя в окно на засыпанный снегом скворечник, я невольно задавал себе вопрос: прилетит или нет с наступлением весны Хромоножка?
И вот опять весна. Стали появляться высыпки скворцов. Скоро прилетел к нам Хромоножка. На лапке у него все та же повязка, но она теперь уже не белая, а черная и оборванная. Вывихнутая лапка птицы отведена в сторону и подрагивает в такт звукам.
«Хромоножка!» — кричу я, открывая настежь окно; он, как бы узнав меня, наклоняется вперед, смотрит прямо на меня своими маленькими веселыми глазками и кричит иволгой.
Наученный горьким опытом, он теперь даже при появлении вороны прячется в свой домик и, задорно выглядывая оттуда, кричит: «кра! кра!» Тут же он меняет крик вороны на лирическую мелодию. Мне кажется, что я слышу в его песенке всю радость весны, звон ручейка, тепло солнца...
Так и это лето прожил Хромоножка в своем домике.
Осенью он улетел и больше не возвращался.
