Некрасов Е.
На рассвете за мной зашли охотники — друзья Кузьмин и Поляков. Я быстро оделся, взял охотничье снаряжение и лыжи, и мы вышли из города. Погода была теплая, дул слабый ветер, облака сплошь закрывали небо. Мы встали на лыжи и разошлись, не теряя друг друга из виду...
Вскоре мы нашли след лисицы.
Пройдя метров семьсот, обнаружили, что она занорилась в обвалившемся блиндаже. Пошли искать другой след. Снег стал влажным, лыжи тащились с трудом. Мы пересекли железнодорожное полотно, прошли немного в сторону, нашли еще след, а вскоре и лисицу: она лежала под ивовым кустом, в поле, поросшем редким ивняком.
Мы с Кузьминым замерли на месте в неудобных позах. Поляков шел низиной. Не замечая нас, лисица сладко зевнула и свернулась клубком. Мы поспешили укрыться: я — за сугроб снега, Кузьмин — за копну сена. Сзади подошел Поляков. Жестами я стал ему объяснять, чтобы он зашел с противоположной стороны и пугнул лисицу на нас. Он повернул назад, стал обходить лисицу. Лисица быстро вскочила и галопом помчалась в промежуток между мной и Кузьминым (ближе ко мне). Хорошо выцелив, я плавно нажал спуск. Лисица перевернулась через голову, метра два проехала по снегу, но все же вскочила и пошла дальше. После второго выстрела она осталась на месте.
У скирды сена мы отдохнули, перекусили и направились к оврагу, выходящему к Волге. Стало подмораживать, лыжи пошли легко. В начале оврага разошлись. Я пошел по одной стороне, Поляков и Кузьмин — по другой. До берега Волги я не нашел ни одного следа. Спустился к реке. На горе стоял Поляков. Он знаками показал мне, что в овраге есть входной след лисицы, но выходного нет. Значит, лисица была там. Вскоре я увидел в глубине оврага двух лисиц. Они лежали вытянувшись и следили за мной. На другой стороне стояли Кузьмин и Поляков. Лисицы оказались в треугольнике и обязательно должны были попасть под выстрел. Но что за странность? Я лезу сквозь кусты, расстояние, и без того маленькое, сокращается, а лисицы не бегут. К тому же одна лисица кажется слишком большой...
Вот одна из лисиц встала и спокойно пошла из оврага. Другая, побольше, продолжала лежать; она пошла, когда я был всего метрах в ста, и то как-то нехотя.
Смотрю и не верю. Рыси?! Но откуда? Следа нет, в овраге ни одного дерева, лишь мелкий кустарник да малинник. В трехстах метрах от оврага — деревня.
Кричу товарищам:
— Рыси идут на Полякова. Смотри, не горячись, стреляй спокойно.
Но он, как услыхал, что рыси идут на него, засуетился, забегал возле куста, не зная, где лучше встать. Рыси, видимо, заметили его, а может быть, лесным обитателям и не хотелось выходить из кустов, но Поляков так и не видел их. Они кустиками повернули па Кузьмина.
— Иван, на тебя идут, — кричу ему, — подпускай спокойно на выстрел.
Подпустив метров на пятнадцать, выбрав, где кусты были пореже, Иван ударил дублетом. Одна рысь сразу ткнулась в снег, другая с перебитой передней лапой пошла назад, в овраг. Я ее добил на дне оврага, на большой дистанции.
Рысей вынесли из кустов, положили рядом, полюбовались ими. Одна была гораздо больше другой, но обе — кошки. Как же они попали в овраг? За сутки до нашей охоты шел сильный снег. Значит, делая откуда-то переход еще до снега, рыси попали в овраг и отсиживались почти двое суток, пока мы, совершенно случайно, не обнаружили их.
Маленькая рысь весила десять килограммов, вторая — вдвое больше.
