Львов И.
«Тетеревиные тока происходят на лесных полянах, на смежных с лесом полях, на пустырях среди редкого мелколесья, на болотистых низинах с кочками, редкими деревьями или кустами, а то и на моховых гладях недалеко от гряды леса».
Так описывает места классических тетеревиных токов И. А. Зворыкин. Такие же — и совершенно справедливые — описания токов даны и в других охотничьих руководствах.
Однако мне, с двумя коллегами, в первой половине мая прошлого года пришлось наблюдать необычайную картину тетеревиных токов.
Это было на северо-западной окраине Вологодской области, в Вычегорском районе.
По приезде в Вологодскую область мы остановились в небольшой деревне Кедрово, состоящей из шести бревенчатых домов с типичной для севера архитектурой, с высокими подвалами — фундаментами (основаниями).
При первом ознакомлении с районом предполагаемой охоты на селезней оказалось, что ближайшие озера — Мегрское, Кедринское и Панское, соединяющиеся с Онежским озером, покрыты толстым слоем льда. Охота на селезней поэтому совершенно исключалась. Вальдшнеп еще не тянул из-за прохладной погоды. Глухариных токов никто из местных жителей не знал, а наш подслух не дал желаемых результатов. Бормотание тетеревов слышалось в разных направлениях, но признаков токов на обычных типичных местах обнаружить не удалось при самых тщательных поисках.
После дополнительных подслухов мне и одному из моих коллег на третий день пребывания удалось найти в двух местах очевидные признаки тетеревиных токов. Этими местами оказался лед Мегрского и Кедринского озер у окраины болотистого берега. Я решил во что бы то ни стало понаблюдать тетеревов на току в максимально возможной близости.
С этой целью 8 мая, во второй половине дня, я соорудил на берегу Мегрского озера импровизированное укрытие, которое шалашом в привычном понятии назвать без оговорок нельзя. Это была скорее загородка или заслон из растущих небольших сосен с добавлением к ним веток березняка. В таком укрытии я остался на вечерний подслух и на всю ночь, чтобы не потревожить хождением слетающихся тетеревов.
Стояла предвечерняя тишина. Ни чуфыканья, ни бормотанья тетеревов слышно еще не было. Изредка доносился лишь пронзительный крик одинокой чайки. Вот послышался характерный свист крыльев быстро пролетевшей стайки уток. Справа, низко над болотной порослью, но на недосягаемом расстоянии, торопливо пролетела стая гусей, по-видимому, в поисках водоема.
Вдруг за моей спиной, казалось совсем рядом, раздался громкий и тревожный крик журавля. Быстро оборачиваюсь и замираю в неподвижности. Метрах в 30—35 от моего укрытия стоял щеголеватый журавль в настороженной и грациозной позе. Рядом, пригнув шею и также без движения, находилась подруга журавля. Минут пятнадцать я не шевелился и любовался журавлем.
Через некоторое время красавец, расправив могучие крылья, медленно удалился в болотные заросли вместе со своей подругой.
Перед заходом солнца с разных сторон болота стали доноситься чуфыканье и слабое бормотание тетеревов, одиноко сидевших на вершинах чахлых сосен, росших на болоте. Один косач сел на дерево, стоявшее метрах в 25 от меня. Стрелять я воздержался, в интересах наблюдения утреннего тока.
Вскоре после захода солнца два тетерева безнаказанно по этой же причине подсели к чучелам, посаженным на лед против укрытия. Побыв некоторое время на льду, они улетели на ночлег в находившийся невдалеке березняк.
Токование отдельных тетеревов продолжалось до 9 часов вечера. В десятом часу обитатели леса окончательно умолкли.
В начале второго часа ночи болото стало оживать. Первыми подали свой резкий и не очень благозвучный голос самцы белых куропаток. Затем стали доноситься отдельные звуки чуфыканья косачей. В третьем часу, еще до наступления рассвета, голоса тетеревов послышались в разных местах болота; а в половине третьего невдалеке от укрытия с шумом опустились на лед одновременно несколько косачей. Видны были лишь силуэты и темные пятна, иногда быстро движущиеся по льду.
Чем дальше, тем азартнее токовали косачи. Продолжали прилетать все новые и новые птицы. Слышалось не только чуфыканье и томное брачное бормотание, но и удары крыльев дерущихся самцов.
Светало.
Слева от меня, совсем рядом с укрытием, на болото опустился тетерев и сразу начал токовать в ягоднике, подпрыгивая примерно на метр в высоту и резко хлопая крыльями.
Выстрел не встревожил косачей, токовавших на льду. Страсти на току разгорались все больше и больше.
И вот, когда стало совсем светло, взору открылась незабываемая картина большого тетеревиного тока на льду. Около берега, на протяжении восьмидесяти-девяноста метров, группами, парочками и в одиночку токовали косачи. Некоторые из них удалялись по льду в глубь озера метров на 100 от берега. На льду же и на верхушках отдельных сосен, в позах наблюдателей, находились тетерки. Я насчитал до 50 косачей и тетерок; разумеется, мне далеко не всех удалось пересчитать.
В седьмом часу утра, в самый разгар тока, тетерева мгновенно, с характерным шумом, поднялись в воздух и скрылись в ближайшем лесу: на тетеревов налетел ястреб-тетеревятник. Он уселся на дерево метрах в 70 от моего укрытия. Я выстрелил, но, к сожалению, безуспешно.
Тетерева в это утро больше не токовали на льду.
